Сигрун Слапгард - Сигрид Унсет. Королева слова

Сигрид Унсет вела дебаты с Йенсом Г. Гледичем, епископом в Нидаросе, и готовила ответный удар, когда приходский священник Сигурд Нурманн вызвал ее на дуэль своим докладом «Что католики думают о Лютере». Нурманн был активным представителем лютеранского ренессанса в межвоенное время в Норвегии [438] Bernt T. Oftestad. . Он, скорее всего, не обращался к ней напрямую, но она могла сообщить, что была, наверное, единственным католиком на докладе в церкви Пресвятой Девы Марии и что потом приобрела все 67 томов Лютера на немецком, чтобы ответить ему. В марте Унсет опубликовала в «Афтенпостен» статью, в которой недоумевала, как Нурманн мог считать дело Лютера «самой великой эпохой в духовной истории <���…> со времен Иисуса Христа и апостолов». По ее мнению, Лютер — типичный представитель своего времени, он обращается к миру, но не к Богу. Он разрушил то, что создала церковь, его учение построено «на обломках». Она также критиковала точку зрения Лютера на сексуальность: Лютер поощрял не только браки, но и разврат.

Лютер не понимал, что для соблюдения требований моногамии и целибата необходима милость Божья. Со времен грехопадения естественной была так называемая двойная мораль. Сигрид Унсет считала дурным знаком, что женщине дается та же свобода, что и мужчине. И почему приходский священник ничего не говорит о застольных речах Лютера? В них духовные и поэтические высказывания встречаются вперемежку с непристойностями и глупостями. Далее она указывает, что лютеранство спасает только протекция государства. Если бы государство расторгло контракт, лютеранское учение отошло бы в прошлое максимум за полвека, считает Сигрид Унсет.

На этот выпад приходский священник Нурманн ответил, что ее оценка Лютера однобока, что его нужно оценивать с позиций его времени. Неправильно обвинять Лютера в материализме, который появился позже. Со своей стороны, Нурманн не беспокоился о том, что лютеранство или государственная церковь утратят свою силу. Но Сигрид Унсет не сдавалась. Конечно, Лютера надо рассматривать в контексте его времени, но она также считала, что манера Лютера изъясняться коренится в его принадлежности к низам среднего класса и формируется под влиянием народного театра, в котором, кроме прочего, считалось, что кишечная деятельность весьма забавна. Она обратилась к гротескным иллюстрациям Кранаха, «на которых изображена не имеющая себе равных в литературе жестокость; иначе как порнографией это не назовешь».

Нет, она не хотела давать Лютеру односторонних оценок. Но все приведенные ею примеры свидетельствуют о его «холерическом, нездоровом духе» [439] Krane 1970, s. 230. .

— А как же быть со всеми плохими папами? — спрашивает приходской священник Нурманн в ответ. Он считает, что при сравнении двух вероисповеданий католичество выглядит куда хуже. «Иннокентий III имел множество детей, Александр VI печально известен своей недостойной жизнью. А как быть с преследованиями представителей другой веры? Сколько миллионов людей истребила церковь?» Лютер же, напротив, был светлой и чистой фигурой. Поношение Лютера католиками явно не случайно.

В своем длинном и обстоятельном ответе Сигрид Унсет напоминает о том, что профессор Поске и архиепископ Сёдерблум признали, что у Лютера были симптомы маниакально-депрессивного психоза. И она не отрицала, что в трудах Лютера есть красивые и правильные мысли. Но он противоречит сам себе. Писательница ответила нападкой на нападку: здесь, в Норвегии, преследовали и сжигали людей с «папистскими» взглядами. Сигрид Унсет считала, что протестанты в общем-то мало знают о католичестве и что они по большей части ограничиваются сплетнями. Католики же не просто так отрицают протестантизм. В качестве аргументов она обратилась к различным судьбам католиков во Франции и Англии. Когда приходский священник выступил со своей последней статьей, она сопровождалась иллюстрацией, на которой сжигалась протестантская Библия; в статье он подчеркивал, что инквизиция существует и по сей день. В конце длинной речи приходской священник подытоживает, что римская церковь была и остается средневековой церковью и что это было его последним встречным доводом против нападок и очернения Унсет «всей нашей лютеранской церкви и христианства».

Хотя дуэль между Нурманном и Унсет закончилась, дебаты продолжались. Писатель и литературный критик Теодор Каспари, который восторженно принял ее «Кристин, дочь Лавранса» и первую часть «Улава, сына Аудуна», отзывается о Лютере как о «гениальном религиозном человеке Ренессанса», а священник Бьённес-Якобсен сравнивает Лютера со Святым Улавом. Оба автора статей с иронией цитируют Сигрид Унсет. Каспари называет ее Жанной Д’Арк католицизма. Эти новые нападки оставить без ответа писательница не могла: поскольку полемику развязала не она, ей пришлось выступить с некоторыми поправками. О сравнении между Лютером и Святым Улавом она могла сказать, что вся жизнь Лютера была нестабильной, в то время как у Святого Улава прослеживается развитие от своенравия к самообладанию. Унсет снова принимает участие в спорах о сексуальной этике и целибате и развивает свою точку зрения. Как католичка, она ужасается тому, что лютеране открыто обсуждают развод и повторный брак, аборт и средства предохранения, она считает, что происходящее сейчас — это все усиливающийся культ тела. Эта последняя статья получила послесловие редакции: «Дискуссия должна быть прекращена».