Сигрун Слапгард - Сигрид Унсет. Королева слова

Сигрид Унсет не любила, когда перед ней заискивали. Не жаловала она и сентиментальных восхвалений. Поэтому, будучи ее биографом, я чувствовала на себе ее критический и взыскующий истины взгляд и старалась не подводить. «Наверно, я хочу слишком многого, но почему бы хоть раз не попробовать обойтись без сентиментальности и просто не рассказать правду», — заявила она журналисту Роберту ван Гельдеру по приезде в США в 1940 году [2] New-York Times, 8.9.1940. .

Предлагаемая вниманию читателя версия событий опирается на данные источников. Я не стала строить догадок, которым не нашла никакого документального подтверждения. Все же хотелось бы сказать несколько слов о самом упорном слухе, связанном с жизнью Сигрид Унсет.

«У Сигрид была одна тайна», — как-то прозвучало в беседе с ее близкими родственниками. К такому же заключению пришла незадолго до смерти исследователь жизни и творчества писательницы Эллисив Стеен. По мнению многих, эта тайна заключалась в рождении незаконного ребенка или аборте в годы юности. Авторы подобных спекуляций обычно апеллируют к роману «Йенни», где героиня втайне рожает незаконного ребенка, умирающего прежде, чем его успевают отдать на воспитание чужим людям.

В ответ на вопрос о предполагаемой дате этого события принято ссылаться на загадочные перерывы в переписке Унсет и ее шведской подруги Деи. Дело в том, что по настоянию самой Унсет значительная часть ее переписки с Деей была сожжена. Все же у подруги оставалось около пятидесяти писем [3] Jf. Dea Forsbergs artikkel «En moderskärlekens lovsjungerska», Husmoderen, 1.2.1923. . Они в свое время были переданы Университетской библиотеке. В этом собрании не хватает писем за определенный период времени, а именно с 1904-го (года помолвки Деи) до 1907-го (года рождения первенца Деи). Нам известно, что сестра Сигрид Сигне сожгла четыре письма из переписки с Деей и отослала одно ее семье в Швецию, потому что в них речь шла в основном о Деиных личных неурядицах. Мы знаем также, что первые три были написаны во время пребывания в Риме, или «в период помолвки», по выражению Сигне, то есть в 1909–1910 годы, когда Сигрид Унсет познакомилась с Андерсом Кастусом Сварстадом и их отношения еще держались втайне. Последнее письмо было написано в Лиллехаммере. В нем, по словам сестры, «Сигрид рассказывает о полном крахе своего брака» [4] Signe Undset Thomas til Forsberg, 15.6.1964, Sigrid Braatøys arkiv. .

Когда вопрос, в чем же заключалась ее так называемая «тайна», задают родственникам Унсет, они высказывают предположение, что речь идет о тайной помолвке со Сварстадом и беременности Унсет на момент заключения брака. Этому можно найти подтверждение и в бумагах Сигне.

Однако остается проблема загадочного пробела в переписке за 1904–1907 годы. Судя по всему, Сигрид сама попросила подругу сжечь письма за указанный период.

В то время Унсет днем работала секретаршей, а по ночам писала. Неужели она могла при этом успеть забеременеть, родить ребенка или сделать аборт и сохранить все в тайне? Вообще в биографии Сигрид Унсет очень мало белых пятен, если только не предположить, что даты писем и документов были намеренно фальсифицированы. Трудно представить себе, чтобы ей удалось скрыть от всех рождение ребенка. Хотя биограф никогда не может быть на сто процентов уверен, что знает абсолютно все о своем подопечном, в одном я твердо убеждена: Сигрид Унсет описывает роды сына Андерса в письмах Дее и домашним, как женщина, рожавшая впервые. В частности, это явствует из письма, где она говорит о родах: «очень неприятная вещь» [5] Undset 1979, s. 181. .

Усилия биографа раскрыть тайны и воспрепятствовать распространению слухов больше всего напоминают борьбу с ветряными мельницами. Поэтому для себя я приняла решение — как можно меньше времени и места отводить на истории, не имеющие документального подтверждения. Тем более что хватало и открытий, содержавшихся в источниках.

Унсет недолюбливала журналистов и частенько упрекала их в недобросовестности. Поэтому я как журналистка не без трепета пустилась по следам великой писательницы, приступив к исследованию необъятных гор дошедших до нас документов. Так и вижу ее наблюдающей за моими раскопками со скептической улыбкой на лице. Но временами видится мне, как она задумчиво кивает, даже одобрительно хмыкает, а иногда испытывает желание и самой еще разок взяться за перо.