Сигрун Слапгард - Сигрид Унсет. Королева слова

Порой Унсет теряла терпение. «Ханс проводит каникулы, повсюду таскаясь за мной хвостиком», — жаловалась она подруге Ингеборг Мёллер [434] Julebrev 1925, NBO, 742. . Кроме того, Ханс был необычайно неуклюж, считала мать. Он даже не мог как следует завязывать шнурки, но вскоре научился играть на своей неловкости. И если мать и домоправительницу Матею Мортенстюен он раздражал, то другие члены семьи скорее тревожились за этого очевидно одаренного мальчика, который был так беспомощен. Позднее Ханс полюбил дурачиться, например, когда стоял на горнолыжном склоне в шляпе и фраке или выдумывал другие проказы. Андерса дразнили из-за его брата-затейника. Ханс был действительно намного младше, но отличался от брата-спортсмена цепкой памятью и острым языком. Он точно знал, как спровоцировать Андерса на его знаменитые «приступы ярости». Во время драк в комнате мальчиков сотрясался даже письменный стол в кабинете этажом ниже.

— Подумай только, каково это — иметь троих детей, да еще таких разных, — со вздохом делилась заботами Унсет со своей старой римской подругой Хеленой Фрёйсланн.

Иногда после обеда писательнице хотелось отвлечься от всех проблем. Тогда на стол ставились два стакана портвейна, а Ханса предупреждали, чтобы он держался подальше. За закрытой дверью дети все же могли различить смех и веселую беседу. Они слышали, как Хелена садилась за фортепьяно, а Сигрид Унсет, наверное, зажигала очередную сигарету и наливала еще вина. Дети любили эти редкие вечера, когда их собственная беготня, игры, шум и гам смешивались с женскими голосами, звуками фортепьяно и звоном бокалов внутри закрытой гостиной [435] Anne Marie Weidemann. .

В начале 1927 года Сигрид Унсет отвезла семилетнего Ханса в Осло и записала в Институт Святого Иосифа и школу Святой Суннивы. Хотя он и бывал раньше в монастыре Хамара, здесь все было по-другому. Теперь ему придется жить в монастырской школе. Мальчик старался не терять мужества, когда прощался с мамой; она пообещала приезжать на выходные. И вот его передали на попечение матушки Зу, «бодрой и решительной французской дамы», как охарактеризовала ее Сигрид Унсет в письме Йосте аф Гейерстаму [436] Brev til Gösta af Geijerstam, 15.12.1926. . Хансу необходимо было уехать. Он постоянно тащил нуждающихся в помощи друзей в дом, рассказывала она. Очевидно, Унсет считала, что ему нужно было научиться дисциплине. «Матерям, которые поручают заботу о своих детях другим, нет прощения», — когда-то давно писала она и повторила перед рождением Ханса в сборнике статей «Точка зрения женщины», но это было еще до того, как она перешла в католическую веру. Сейчас, вероятно, она видела выход в том, чтобы отослать его от себя и дать ему католическое воспитание. К тому же это должно было обеспечить ей покой для работы. Когда Унсет впоследствии называла эти годы «счастливыми днями» и рассказывала о «маленьком мужчине Хансе», который всегда охотно сопровождал ее на богослужения, это было явной идеализацией постоянно досаждавшего ей ребенка [437] Lykkelige dager. .

И вот в рабочей «светелке» Сигрид Унсет настали тихие вечера. На смену громким ссорам между братьями пришло потрескивание камина. Она шла дальше по извилистому пути Улава и постоянно писала газетные статьи, нападая на протестантов и защищая католиков. Так она продолжала свою борьбу за католичество на двух уровнях: в художественной литературе и в прессе, где в роли агрессивного полемиста вела общественные дебаты. Быть католиком в Норвегии было сложно само по себе. Об этом свидетельствовало дело Ларса Эскеланна, который перешел в католичество через год после нее и из-за этого вынужден был оставить работу ректора в народной школе в Воссе. Стуртинг в 1925 году воспротивился отмене конституционного запрета на въезд иезуитов в страну. То, что такая знаменитая писательница, как Сигрид Унсет, приняла католичество, стало триумфом для Рима и для ее единоверцев по всей стране. Итальянские газеты писали о «La riconquista cattolica Norvegia» {59} 59 «Борце за католичество в Норвегии» (итал.). на первой полосе.

Все эти статьи Сигрид Унсет вырезала и хранила, часто с другими вырезками, например о том, как «датский пастор был отлучен „от облачения и воротничка“ за то, что вел аморальный образ жизни и соблазнил конфирмантку». Ему присудили три месяца тюрьмы за «оскорбление нравственности в отношении служанки в доме священника и за непристойное обращение с конфирманткой». Так писательница собирала аргументацию и примеры для своего крестового похода против протестантов.