Гарольд Роббинс - Сочинитель

Джо притормозил, позволяя проехать машинам на Питкин-авеню, перед тем как свернуть за угол. Взглянув в зеркало заднего вида, он увидел вывеску на ограде отцовского рынка. Ее уже снимали. Он посмотрел на отца. Лицо отца было печальным, а в уголках глаз, казалось, появились слезы. Джо дотронулся до руки отца. Она дрожала.

- Не расстраивайся, папа, - сказал он. - Ты поступил правильно. Твоя жизнь теперь станет гораздо более удобной.

- Я помню, как мы вешали эту вывеску. Это было почти тридцать лет назад, как раз после твоего рождения. Тогда у нас были такие большие надежды, - произнес Фил.

- И ты осуществил их все, папа. У тебя достаточно денег в банке, чтобы жить с комфортом. Сейчас тебе пора отдохнуть и не принимать это близко к сердцу.

- Вот что я имею в виду, - проворчал Фил. - Я не знаю, куда себя девать.

Джо взглянул на отца и улыбнулся.

- А куда себя девает Рабинович?

- Ходит на пляж и глазеет на девочек.

Джо расхохотался.

- Что ж, не нахожу в этом ничего ужасного.

- Я его убью, - сказала мать. Но даже и она смеялась.

* * *

Подойдя к квартире Лауры, он нажал на кнопку звонка. Она отперла дверь. Он принес две картонные коробки, которые поставил на пол в коридоре, потом наклонился и поцеловал ее.

- Что в этих коробках?

- Книги, - ответил он - Их дала мне мама. Они стояли у меня в комнате с тех пор, как я научился читать Она сохранила их для меня, потому что думала, что я смогу захотеть оставить их у себя.

Она посмотрела ему в глаза.

- С твоими родителями все в порядке?

Он кивнул. Лицо у него было напряженное и выдавало недавно пережитую душевную боль.

- Тебе нужно выпить, - быстро отреагировала она. Пройдя за ней в гостиную, он опустился на кушетку.

Она налила ему шотландского виски со льдом и приказала:

- Выпей.

Он молча проглотил половину стакана, потом посмотрел на нее.

- Понимаешь, иногда ты смотришь на людей, но никогда по-настоящему не видишь их. Ну, как будто они всегда были здесь, с тобой. Они всегда выглядят одинаково.

Она не ответила.

- Внезапно я увидел отца и понял, что никогда его по-настоящему не видел. И маму тоже. Вдруг, за одну ночь, они постарели. Это были не те молодые и сердитые родители, которых я знал всю жизнь. Это были старые и встревоженные люди, отправляющиеся в другой мир, которого они никогда не знали, столкнувшиеся с опасностями, о которых и не подозревали, - он почувствовал, как на глаза набегают слезы, и попытался сдержать их. - Я не знаю, действительно ли они знают, как сильно я люблю их. Может быть, я недостаточно много говорил им об этом. Обычно мы были так заняты спорами друг с другом, что у нас не хватало на это времени.

Она мягко сказала:

- Они знают, так же, как знаешь и ты. Иногда слова не нужны. Любовь все равно с нами.

- Я видел глаза отца, когда снимали вывеску с его рынка. Он повесил ее, когда я родился. Тридцать лет назад. И я видел, как тридцать лет его жизни рассыпались в прах, - он взглянул на нее. - Неужели так и должно быть? Пройдет еще тридцать лет, и неужели и я увижу, как рассыпается в прах моя собственная жизнь?

Она опустилась перед ним на колени, обхватив ладонями его щеки.

- Этого не случится, - мягко произнесла она. - Через тридцать лет та книга, которую ты написал два года назад, книга, которую ты пишешь сейчас, и все те книги, что ты напишешь в будущем, останутся с людьми. И так же, как твой отец всегда будет жить в своем мире, ты, писатель, всегда будешь жить в своем.

Она притянула его к себе, положив его голову себе на плечо.

- Не бойся плакать, любимый, - шептала она. - Слезы - составная часть любви.

Эпилог

Когда выходной люк самолета, летевшего рейсом №747 открылся, то я оказался первым в очереди на высадку. Переждав, пока таможенный чиновник заберет у старшего стюарда список пассажиров, я ступил на трап. Ко мне сразу же подошел менеджер компании "Эр Франс".

- Добро пожаловать на родину, мистер Краун, - улыбаясь, он взял у меня кейс и повел по направлению к зданию аэропорта. - Полет был удачным?

Я пожал ему руку, хотя даже не знал его имени.

- Просто великолепным, спасибо, - я спешил вслед за ним, не опираясь на трость, которую всегда ношу с собой. С тех пор, как попал в больницу с переломом бедра, прошло чуть больше года.

- Если вы дадите мне ваши квитанции на получение багажа, - сказал он, - я проведу вас через таможню побыстрее. Ваша машина и шофер уже ждут.

- У меня нет багажа, - ответил я. - Я держу полный гардероб и здесь, и во Франции. Это экономит время.