Чайковская - Unknown

все были много старше нее, и она чувствовала себя ученицей, попавшей в

компанию взрослых и мудрых преподавателей. Да еще этот жутковатый друг

мужа… Не таким она представляла себе Тессетена из многочисленных

рассказов Ала! Реальность, на которую она налетела, в очередной раз ее

разочаровала.

Ормона усмехнулась. Да, детка, реальность – штука жестокая, если ты еще этого

не поняла.

– Ну что ж, мы едем? – воодушевленно потирая руки, спросил Ал, распаленный

хорошим вином и предвкушением праздника.

Но поднявшаяся с места Ормона сделала протестующий жест:

– Сначала Танрэй устроит мне прогулку по одежным лавкам. За эти два года я

потеряла всякие представления о том, что с чем носят в цивилизованных краях.

Девчонка радостно кивнула, вызвав у той кривоватую, но заметную лишь

Тессетену усмешку, и обе они унеслись из дому. Ал с досадой хлопнул себя по

бокам, догадываясь, что это надолго.

– Сдается мне, они подружатся… Разговоры о тряпках так сближают женщин, что не разлить водой.

Сетен нахохлился и, глотнув вина, чуть отвернулся на вращающемся стуле в

сторону окна и пробормотал под нос:

– Да, да… Водой не разлить…

* * *

Пятигранный Храм возвышался в небе островерхой горой. Сумерки наступали

на город, последние лучи закатного солнца касались граней Духа и Разума.

Грань Воли уже уходила в тень, отливая багрецом.

Сегодня в Эйсетти съезжались со всего Оритана: заканчивался последний год

эры под сенью созвездия Всадницы Земли, и на смену ей приходило созвездие

Белого Зверя Пустыни. Помнящие говорили, что это великие времена, но что

чреваты они переменами и потрясениями, когда сама планета «становится с ног

на голову». Поскольку в таком состоянии она пребывала без малого последние

пятьсот лет, все давно уже привыкли ходить вверх тормашками и ничему не

удивлялись.

Паском явился в обществе странного (и столь же странно одетого) человека. Тот

был необычайно высок, тощ, как палка, черная кожа его отливала синевой, а

волосы походили на съежившуюся от огня закопченную паклю. От многоцветья

его костюма у окружающих рябило в глазах, и южане, больше привычные к

приглушенным тонам, провожали советника с его спутником озадаченными

взглядами.

– Это мой друг Оганга с материка Осат, – сказал кулаптр, подводя своего

пестрого приятеля к стоявшим у статуи Танэ-Ра Тессетену и Алу, – Это еще

одна экспедиция, – добавил он, значительно поглядев на Сетена.

Чернокожий друг советника вымолвил что-то маловразумительное и

размашисто поклонился, на мгновение спустившись до того уровня, до которого

дорастали нормальные мужчины-ори. Голос его был трубным, словно говорил

Оганга в рупор, сильно растягивая слоги.

– Экзотика, – ухмыльнулся Тессетен, верно расценив намек Учителя.

– Неужели на Осат есть цивилизация? – простодушно осведомился Ал.

– Теперь есть. Видишь ли, в их народе до сих пор бытует легенда о каком-то там

острове в океане, что между их материком и Олумэару. На нем жили

воплощенные боги, они все умели, «одушевляли мертвое», – Паском снова

веско интонировал фразу, явно обращаясь к Сетену, – делали вещи, которые

слушались их желаний, могли управлять стихиями, строили великие города. А

потом на тот круглый остров, по легенде, упал небесный камень и потопил сушу

в волнах.

– А что ж боги? – ехидновато уточнил Тессетен.

– Боги сели на свои повозки и улетели.

– Оу! Ха-ха! Интересная версия. Интересно, это кто же у них до нее додумался?

Но Ал взмахнул указательным перстом и авторитетно заметил:

– Возможно, это была колония аринорцев. Это же на их Атлиэру-Сэо упал тот

метеорит пятьсот лет назад…

Оганга закивал невпопад, несколько проходивших мимо женщин шарахнулись

от него в сторону, одна схватилась за сердце, другие стали смеяться и

приветствовать Паскома. Тот слегка поклонился в ответ и продолжил:

– Оганга был очень удивлен, что реальность не совпадает с их легендой, и до

сих пор не верит рассказам об Атлиэру-Сэо. Но, надо отдать должное, он

быстро освоился у нас. Только на ори говорит плохо.

– Знакомая картина, – кивнул Тессетен. – У них у всех что-то творится с

глотками: сколько ни учи, выговорить не могут. Они тоже мнят себя детьми

звезд?

– Безусловно. Каждый уважающий себя этнос должен считать именно так.

Теперь Оганга думает, что в незапамятные времена его народ просто откололся