Чайковская - Unknown

– Это псица… – не сводя с нее глаз, пробормотал тот, как во сне.

Девчонка безразлично махнула рукой:

– Пустяки, это неважно! Главное, что вас с нею – обоих – можно показывать за

деньги на площадях.

– Вот как?

Нат понял, что друг хозяина не услышал ее слов, да они ничего и не значили.

Она и потом частенько любила подколоть собеседника внезапной шуточкой.

Сетен смотрел на незваную гостью, словно та была безумно красива. Что-то

застило ему глаза, что-то очень сильное и бесповоротное, потому что волк

видел и неподвижность ее лица, сравнимую лишь с покойницким окоченением, и неприязненность взора, и искажение черт, и сутулость, и худобу. Ее

громадные угольно-черные глаза блестели, вытаращенные, точно она была в

постоянном ужасе или же попросту страдала от какой-то опасной болезни.

Густые черные брови почти сходились над тонким длинным и хрящеватым

носом, который нелепо торчал крючком. Да и в целом было в ней что-то

неженственное, грубое, настырное.

Вскоре все они узнали, что зовут ее Ормоной и что живет она в западной части

Эйсетти со старой теткой, без родителей, о судьбе которых она избегала

говорить и тогда, и впредь. В интернат, как всех остальных в ее возрасте, девочку отчего-то не отправили. Тессетен и волки проводили новую знакомую

почти до самого ее дома – быстро темнело, а в темное время по городу любят

шастать нехорошие люди, которых прежде на Оритане не водилось.

– Ты знаешь самого Паскома? – удивилась она, когда Сетен упомянул имя

хозяйского Учителя. – Ну надо же! А я его лишь помню…

– Ты Помнящая?

– Не стоит бросаться громкими словами, – как рассудительная взрослая

женщина, промолвила пятнадцатилетняя девчонка. – Я просто помню… кое-

что. И… ты ведь тоже из Падших, да?

– Таких на Оритане сейчас абсолютное большинство, – усмехнулся молодой

человек, похлопав по шее прибежавшую к нему Бэалиа, а вот Нат шел рядом с

ними, как приклеенный, и слушал, слушал, слушал. – Кто не стал Падшим, тот

успел Взойти еще полтысячелетия назад.

– Это тебе Паском сказал?

– Да.

– Но Паском не стал Падшим, а он здесь.

– Он здесь из-за Ала.

Она странно посмотрела на него, словно вглядываясь внутрь, сквозь телесную

оболочку:

– Угу, из-за Ала… Тетка говорила, что по рассказам наших соседей я родилась

при помощи Паскома, но после он ни разу не приходил в наш дом. А я хотела

бы его увидеть.

– Если он захочет, я познакомлю вас.

Лицо Ормоны покривила легкая улыбочка:

– Какие у вас высокие отношения! А что, он так строг и неприступен?

– Нет-нет, он просто очень занят, я сам редко вижу его.

– Он по-прежнему ходит в своем пингвинском черном камзоле с поднятым

воротником и выглядит так, будто проглотил длинный шест? – она собрала

пальцы в щепотку и сделала ими движение от носа вперед, будто дорисовывая

воображаемый клюв.

Тессетен не выдержал и рассмеялся. Она так точно передала главные черты

образа Учителя Ала, что Паском сразу же возник перед его мысленным взором.

Может быть, настроение друга хозяина передалось и Нату, но когда Сетен и его

новая знакомая прощались, та уже не показалась волку такой некрасивой. У нее

ожило лицо, нос стал изящнее, спина прямее, а взгляд – мягче.

– Мы еще встретимся? – спросил он, явно боясь отказа: хоть Тессетен и

пользовался некоторым вниманием девушек, то было больше интересом к его

характеру и необычному строю мысли, воспитанному в процессе ежечасной

борьбы за выживание. Однако Нат хорошо знал, что эти девушки не вызывали у

хозяйского друга тех чувств, которые так легко, походя, одним своим

появлением разбудила эта странная девица, а оттого их отповедь не огорчила бы

Сетена настолько, насколько могла бы огорчить отповедь Ормоны.

– Знаешь, если бы я не хотела, чтобы мы встретились еще, ты не прошел бы со

мной и половины пути. А вот мой дом. Но вот войдешь ли ты в него, я обещать

не могу.

Она была очень уверенной в себе и прямолинейной. Казалось, она понравилась

другу хозяина тем, что совершенно не хотела нравиться ни ему, ни кому бы то

ни было еще.

Тессетен посуровел и ушел в себя на все время возвращения домой и остаток

вечера, пока Ал не вернулся после учебы и не забрал своего пса. Конечно же, его думами теперь завладела эта девчонка, и он проходит таким до следующего

свидания. Он не хочет ее потерять, но мысль о том, что их отношения могут не