Dmitry Glukhovskiy - Microsoft Word - FUTU.RE by Glukhovsky - Chapter 2.docx

время как другая половина раскинулась внизу. Запах ароматических масел –

чувственный, тяжелый – пропитывает воздух. Оболочка моего бассейна

сейчас приглушенно вспыхивает фиолетовым, акустика прямо сквозь кожу

притрагивается к моим органам негромкими, но проникающими басами;

музыка спокойная и тягучая, но вместо того, чтобы убаюкивать, она

возбуждает воображение.

Сквозь стекло я вижу чашу внизу – в ней морскими звездами

раскинулись две молодые девушки, держась за руки – трогательно, лишь

указательными пальцами – они словно парят в воздухе.

У одной, смуглой, через желто-­‐флюоресцирующую ткань

символического купальника проступают коричневые пятнышки сосков.

Другая, рыжая с молочно-­‐белой кожей, прикрывает обнаженную грудь рукой;

длинные волосы, разметанные по воде, золотой аурой обрамляют ее узкое,

немного детское лицо. Она смотрит вверх, на поднимающиеся в небо

мерцающие стеклянные шары, и в какой-­‐то миг мы встречаемся глазами. И

вместо того, чтобы отвести взгляд, она медленно улыбается мне.

Я возвращаю ей улыбку и отворачиваюсь, закрываю глаза. Течение

соленой воды чуть покачивает меня, и текила морским прибоем шумит в

ушах. Я знаю, что могу сейчас соскользнуть вниз по трубе и через несколько

мгновений тоже держать рыжеволосую девчонку за руку, знаю, что она не

откажется от своих безмолвных обещаний. Купальни – место, куда приходят

за всплеском и за выплеском; раньше с той же целью люди посещали ночные

клубы. В прозрачных чашах мы топим свое одиночество, разбавляем его

поспешными знакомствами, горячечными стремительными схватками; но

внезапная близость заставляет нас чувствовать себя неловко, и мы бежим от

этой неловкости, друг от друга – вниз, прочь по стеклянным трубам.

Мы? Я причислил себя к ним. Нет, не мы, а они.

Нам, Бессмертным, вход в купальни воспрещается кодексом чести.

Рассадник разврата – так они называются в правилах.

Дело, конечно, не в том, что мы можем оказаться подвержены

сиюминутному вертиго, дело не в коротком отчаянном сцеплении половых

органов, а в том, что может стать результатом сцепления. В конце концов,

предписание Бессмертным принимать таблетки безмятежности – пока что

лишь настоятельная рекомендация. Животная природа, которую старается

извести в нас сенатор и прочие покровители Фаланги, ими нехотя признается.

Для нас открыты спецбордели со шлюхами, умеющими выполнять спецзаказы

и оберегать спецсекреты. Однако за их пределами мы должны вести себя как

кастраты.

Я должен. Что я здесь делаю?

Брызги!

Взрыв смеха – девичьего, чистого, звонкого. Совсем рядом. В моей чаше,

где я хотел спрятаться ото всех – и надеялся быть обнаруженным. Еще

фонтан. Я молчу, терплю, притворяюсь спящим.

Шепот – решают, двинуться ли дальше, вниз по каскадам, или остаться

тут. Второй голос – мужской. Обсуждают меня. Девушка хихикает.

Я подглядываю, притворяясь, что меня их игра совершенно не

интересует.

По трубе ко мне в бассейн примчались двое. У парня оливковая кожа,

глаза цвета анодированного алюминия, руки дискобола и смоляной чуб;

девушка – черная, точеная. Остриженная головка с удивительным

изяществом посажена на высокую шею. Худые плечи. Груди-­‐яблоки. Сквозь

дрожащую воду – мускулистый живот и узкие бедра – колеблются, мерещатся,

словно их только вот-­‐вот отлили из эбонитового композита и они еще не

успели принять окончательную форму.

Они прижимаются к бортику с моей стороны чаши, хотя

противоположная никем не занята. Я решаю: они так сделали, чтобы я не мог

за ними наблюдать. И хорошо. Не собираюсь подсматривать… Думаю даже

сплавиться дальше, оставив их наедине, но… Остаюсь. Зажмуриваюсь снова.

Незаметно растворяю в морской воде минуту своей жизни, потом еще

одну. Ничего сложного: теплая соленая вода может разъесть бесконечно

много времени. Именно поэтому все купальни заполнены круглые сутки,

несмотря на свою дороговизну.

Снова смех негритянки – но теперь он звучит иначе: приглушенно,

смущенно. Шлепки по воде – шуточная борьба. Всхлип. Вскрик. Тишина.

Мне неспокойно, и я открываю глаза.

По воде плывет кусочек материи, топ ее купальника – неприлично-­‐

алый, и алым цветом возбужденно пульсирует чаша. Тряпица подплывает к

устью трубы, задерживается на секунду, будто на краю водопада – и уносится