О. Генри: Из Назарета - английский и русский параллельные тексты

Местные закаты золотили задумчивую водную поверхность с ее уютными бухточками, и такая позолота не могла не очаровать любое сердце.Okochee, true to the instinct of its blood and clime, was lulled by the spell.Окочи, храня верность кровному инстинкту родного края, подпал под свое убаюкивающее очарование.It climbed out of the arena, loosed its suspender, sat down again on the post-office stoop, and took a chew.Он сошел с большой арены, ослабил помочи и оказался на прежнем месте, где решил передохнуть, пожевать резинку.It consoled itself by drawling sarcasms at the city council which was not to blame, causing the fathers, as has been said, to seek back streets and figure perspiringly on the sinking fund and the appropriation for interest due.Он утешался язвительными замечаниями в адрес членов городского совета, которых не за что было бранить и которые, как отцы города, постоянно инспектировали улицы на задворках и, роняя капли пота, с тревогой следили, как за ним стремительно утекают фонды вместе с предполагаемыми барышами.The youth of Okochee-they who were to carry into the rosy future the burden of the debt-accepted failure with youth's uncalculating joy.Молодежь Окочи, которой предстояло нести в розовом будущем тяжелую ношу долга, принимала провал с истинно молодой, беззаботной радостью.For, here was sport, aquatic and nautical, added to the meagre round of life's pleasures.Ведь еще оставался спорт, водный и водно-технический, что было добавкой к скудному рациону жизненных удовольствий.In yachting caps and flowing neckties they pervaded the lake to its limits.В своих картузах яхтсменов, с развевающимися на груди галстуками, они заполонили все озеро до самых берегов.

Girls wore silk waists embroidered with anchors in blue and pink.	Девушки вышивали корсеты своих шелковых платьев голубыми и розовыми якорьками.
The trousers of the young men widened at the bottom, and their hands were proudly calloused by the oft-plied oar.	Брюки молодых людей расклешивались книзу, юноши гордо демонстрировали набитые веслами мозоли на ладонях рук.
Fishermen were under the spell of a deep and tolerant joy.	Рыбаки были словно заворожены глубоко прочувствованной, терпеливо ожидаемой всеми радостью.
Sailboats and rowboats furrowed the lenient waves, popcorn and ice-cream booths sprang up about the little wooden pier.	Парусники, лодки с гребцами бороздили ленивые воды, на небольшом деревянном пирсе возникали лавки, торгующие попкорном и мороженым.
Two small excursion steamboats were built, and plied the delectable waters.	Построили два небольших экскурсионных пароходика, которые спустили на желанную воду.
Okochee philosophically gave up the hope of eating turtle soup with a gold spoon, and settled back, not ill content, to its regular diet of lotus and fried hominy.	Философски настроенный Окочи отказался от надежды хлебать черепаховый суп золотой ложкой и без особого огорчения вернулся к повседневной диете из цветков лотоса и жареной кукурузы.
And out of this slow wreck of great expectations rose up J. Pinkney Bloom with his "wad" and his prosperous, cheery smile.	И вдруг из этой мертвой кучи больших ожиданий возник Д. Пинкни Блум со своими деньжатами и счастливой, свидетельствующей о его процветании улыбкой.
Needless to say J. Pinkney was no product of Georgia soil.	Нужно ли говорить, что Д. Пинкни не был взращен на почве штата Джорджия?
He came out of that flushed and capable region known as the "North."	Он прибыл из цветущего, очень способного на многое региона, который известен под названием Север.
He called himself a "promoter"; his enemies had spoken of him as a "grafter"; Okochee took a middle course, and held him to be no better nor no worse than a "Yank."	Он называл себя "промоутером", а враги называли его "стяжателем" и жуликом. Он выбрал между этим нечто среднее и называл себя просто -"янки", что было и не лучше и не хуже.
Far up the lake-eighteen miles above the town-the eye of this cheerful camp-follower of booms had spied out a graft.	Высоко в горах в восемнадцати милях от города, око этого неунывающего охотника за "бумом" сразу узрело выгоду.
He purchased there a precipitous tract of five hundred acres at forty-five cents per acre; and this he laid out and subdivided as the city of Skyland-the Queen City of the Switzerland of the South.	Он приобрел там обрывистый кусок земли, площадью пятьсот акров, по сорока пяти центов за акр, и на начерченном им плане все предстало в виде города Скайлэнд - "Земли Небесной", -королевского града Южной Швейцарии.
Streets and avenues were surveyed; parks designed; corners of central squares reserved for the "proposed" opera house, board of trade, lyceum, market, public schools, and "Exposition Hall."	На плане появились улицы и авеню, парки, которые будут разбиты, площадки в центральной части для "предполагаемого" возведения оперного театра, торговой палаты, лицея, рынка, общественных школ и выставочного зала.

The price of lots ranged from five to five hundred dollars. Positively, no lot would be priced higher than five hundred dollars. While the boom was growing in Okochee, J. Pinkney's circulars, maps, and prospectuses were flying through the mails to every part of the country.	Бум в Окочи нарастал, составленные Д. Пинкни циркуляры, карты, проспекты порхали от одной почты к другой, долетая до всех частей страны.
Investors sent in their money by post, and the Skyland Real Estate Company (J. Pinkney Bloom) returned to each a deed, duly placed on record, to the best lot, at the price, on hand that day.	Инвесторы слали деньги по почте, а компания по недвижимости "Скайлэнд" Д. Пинкни Блума высылала обратно каждому вкладчику должным образом оформленный и зарегистрированный акт на владение лучшим участком по текущей на это время цене.
All this time the catamount screeched upon the reserved lot of the Skyland Board of Trade, the opossum swung by his tail over the site of the exposition hall, and the owl hooted a melancholy recitative to his audience of young squirrels in opera house square.	А тем временем рысь рыскала по заповедному участку, приготовленному для возведения торговой палаты, опоссум вилял хвостиком, бегая по будущему выставочному залу, а сова ухала что-то напоминающее меланхоличный речитатив для аудитории маленьких белочек, которые собрались на площади будущего оперного театра.
Later, when the money was coming in fast, J. Pinkney caused to be erected in the coming city half a dozen cheap box houses, and persuaded a contingent of indigent natives to occupy them, thereby assuming the role of "population" in subsequent prospectuses, which became, accordingly, more seductive and remunerative.	Позже, когда поток денег все нарастал, Д. Пинкни распорядился построить в будущем городе с дюжину дешевых домиков-коробок и убедил поселиться в них целый контингент индейцев, которому теперь предстояло играть роль местного населения в грядущих проспектах, становящихся, как и полагается, с каждым днем все соблазнительнее, красочнее, толще, приносящими большую прибыль.
So, when the dream faded and Okochee dropped back to digging bait and nursing its two and a half per cent. tax, J. Pinkney Bloom (unloving of checks and drafts and the cold interrogatories of bankers) strapped about his fifty-two-inch waist a soft leather belt containing eight thousand dollars in big bills, and said that all was very good.	Когда светлые мечты рассеялись и Окочи вернулся к своей верной приманке - два с половиной процента налога, Д. Пинкни Блум, испытывавший нелюбовь к чекам и тратам, а также холодным опросникам банкиров, снял со своей талии, объемом пятьдесят два дюйма, мягкий кожаный пояс, в который были заложены восемь тысяч долларов в сотенных купюрах, и, удовлетворенно вздохнув, сказал, что все это очень, очень хорошо.
One last trip he was making to Skyland before departing to other salad fields.	Он совершил еще одну поездку в Скайлэнд перед тем, как перенестись на другие поля с растущим салатом.
Skyland was a regular post-office, and the steamboat, Dixie Belle, under contract, delivered the mail bag (generally empty) twice a week.	Его Скайлэнд теперь представлял собой такую картину: почтовое отделение, пароход "Прекрасный Юг", по контракту доставляющий мешок с почтовыми отправлениями, который бывал в основном пустым, дважды в неделю.
There was a little business there to be settled-the postmaster was to be paid off for his light but lonely services, and the "inhabitants" had to be furnished with another month's homely rations, as per agreement.	Д. Пинкни Блуму предстояло еще кое-что уладить: заплатить почтмейстеру за его легкий в одиночестве труд, а городским "жителям" передать очередной месячный рацион жареной кукурузы, о чем прежде с ними было достигнуто соглашение.

Читать дальше