Анатолий Луцков - Африканский связной

— Об этом я помню, Алекс. Это было ужасно.

— А писатель Грэм Грин, который застал многие из этих событий, упоминает только о каких-то беспорядках в столице, которые затем прекратились. Это у него подается как частный случай. Африканские персонажи в книге — это только прокаженные и санитары. Там нет ни одного образованного африканца, который выражал бы озабоченность тем, что происходит в стране. Но это не значит, что я стал меньше его уважать как писателя.

— Мы можем говорить о том, что и как написано, а не о том, чего автор не написал, — сказала Элис с примирительной улыбкой.

Вьюгин догадывался, что люди редко бывают умнее фраз, которыми покрывают себя как одеждой. И еще он понимал, что не надо затевать слишком уж принципиальный разговор с женщиной, которая интересует тебя не только в качестве собеседника. Людям вообще не следует носиться со своими идеями и принципами, словно с горящими головешками: можно ожечь другого, да и себя тоже. Поэтому разговору не надо давать перерастать в спор. Истина в нем не родится, а досада друг на друга может.

К тому моменту, когда Вьюгин это осознал, к ним и подошел сам хозяин квартиры профессор Хиггинсон, англичанин средних лет, полноватый, редковолосый и уже весьма навеселе.

— Все о серьезном, молодые люди?

Он подумал, что от него, возможно, ждут какого-нибудь значительного высказывания и решил не разочаровывать слушателей. И неважно, свои ли это будут слова или чужие:

— Каждое поколение ставит перед собой задачу что-нибудь да опровергнуть. Я — за некоторую консервативность в науке, которая явно амбивалентна, ибо, мешая прогрессу, в то же время в лучших своих проявлениях стимулирует здоровый скептицизм.

Профессор взял их обоих под руки, подвел к столу и налил в три бокала шотландского виски, добавив немного какого-то сока.

— Я предложил бы всем выпить на брудершафт, хотя мне и не нравится это немецкое слово, но в современном английском языке нет уже местоимения второго лица единственного числа. Оно ушло вместе с эпохой Шекспира. Это не перестает удивлять иностранцев, так как даже к собаке или кошке мы обращаемся, соблюдая грамматическую форму вежливости.

Они выпили, потом профессора позвали и Вьюгин с Элис остались одни, но о литературе они, кажется, уже не говорили.

Небольшой старый автобус, на котором Вьюгин проехал уже не менее полутора сотен километров к югу, замер на лесной дороге. Впереди был виден речной берег, узкий деревянный причал для парома, а рядом, устало на него навалившись, и стояло это транспортно-плавучее средство, напоминавшее грубо сколоченную сцену для выступлений где-нибудь на поле для гуляний, внутри которой помещались большие пустые бочки из-под бензина, обеспечивавшие не только плавучесть, но и относительную грузоподъемность.

Автобус, недоверчиво фыркая двигателем, опасливо въехал на это скрипучее сооружение, почти утопив его, и занял все его палубное пространство. Оставалось только место для троих полуголых паромщиков, которые уже ухватились за протянутый над водой сизалевый, весь в узлах, канат. Они с хмурым нетерпением смотрели на водителя в пропотевшей на спине куртке хаки с короткими рукавами, который ботинком забивал под колеса деревянные колодки. Воздух здесь был сыровато-теплым, пахнущий речным илом, тиной и гниением. Изредка налетали небольшие серые мухи це-це. Они легко прокусывали ткань куртки, в чем Вьюгин с раздраженным удивлением вскоре и убедился, как только покинул автобус. Выйти водитель велел всем и теперь пассажиры стояли вдоль узких бортов, держась за хлипкое и грязное веревочное ограждение. Относительно мухи це-це Вьюгин себя утешал тем, что это была игра в лотерею, где выигрышем считалось то, что тебя ужалит муха, не заражающая сонной болезнью. Кроме того, эта муха выполняла еще функцию оводов и слепней на родине Вьюгина, от которых тот не раз страдал, особенно в начале лета. Здесь же ничего похожего на этих кусачих насекомых почему-то не было.

Оба берега реки были лесистыми и без всякой ботанической экзотики, местами поросшие у воды чем-то вроде камыша. Вода плескалась в каких-нибудь пяти сантиметрах от палубы. Стоит немного накренить паром и автобус съедет без большого плеска в воду, увлекая за собой часть пассажиров. Вьюгину лезло в голову все ранее читанное в романах, щедро нашпигованных африканскими приключениями. Так и казалось, что сейчас поднимутся над мутной водой широкие ноздри и выпуклые, как электрические лампочки, глаза. Небольшое усилие речного монстра и… Рядом с ним стоял африканец в пестрой рубашке и с двумя авторучками в нагрудном кармане. То, что он не воткнул их себе в волосы, как многие здесь делают, говорило о том, что он не только не скрывал свою грамотность, но еще и подчеркивал свою цивилизованность. Он поймал опасливый взгляд Вьюгина, направленный на воду и решил его успокоить. Вьюгин уже не удивлялся этой исключительной туземной догадливости и услышал от соседа на английском: