ЛибКат » Книги » Проза » Советская классическая проза

Борис Пастернак: Доктор Живаго - русский и английский параллельные тексты

Здесь есть возможность читать онлайн «Борис Пастернак: Доктор Живаго - русский и английский параллельные тексты» — ознакомительный отрывок электронной книги совершенно бесплатно, а после прочтения отрывка купить полную версию. В некоторых случаях присутствует краткое содержание. категория: Советская классическая проза / на русском языке. Описание произведения, (предисловие) а так же отзывы посетителей доступны на портале. Библиотека «Либ Кат» — LibCat.ru создана для любителей полистать хорошую книжку и предлагает широкий выбор жанров:

любовные романы фантастика и фэнтези приключения детективы и триллеры эротика документальные научные юмористические анекдоты о бизнесе проза детские сказки о религиии новинки православные старинные про компьютеры программирование на английском домоводство поэзия

Выбрав категорию по душе Вы сможете найти действительно стоящие книги и насладиться погружением в мир воображения, прочувствовать переживания героев или узнать для себя что-то новое, совершить внутреннее открытие. Подробная информация для ознакомления по текущему запросу представлена ниже:

Название:
Доктор Живаго - русский и английский параллельные тексты
Автор:
Борис Леонидович Пастернак
Жанр:
Советская классическая проза / на русском языке
Язык:
Русский
Рейтинг книги:
3 / 5
Избранное:
Добавить книгу в избранное
Ваша оценка:
- 60
- 1
- 2
- 3
- 4
- 5

Описание
Другие книги автора
Правообладателям
Похожие книги

Доктор Живаго - русский и английский параллельные тексты: краткое содержание, описание и аннотация

Предлагаем к чтению аннотацию, описание, краткое содержание или предисловие (зависит от того, что написал сам автор книги «Доктор Живаго - русский и английский параллельные тексты»). Если вы не нашли необходимую информацию о книге — напишите в комментариях, мы постараемся отыскать её.

«Доктор Живаго» — итоговое произведение Бориса Леонидовича Пастернака (1890–1960), удостоенного за этот роман в 1958 году Нобелевской премии по литературе. Роман, явившийся по собственной оценке автора вершинным его достижением, воплотил в себе пронзительно искренний рассказ о нравственном опыте поколения, к которому принадлежал Б. Л. Пастернак, а также глубокие размышления об исторической судьбе страны.

Борис Пастернак: другие книги автора

Кто написал Доктор Живаго - русский и английский параллельные тексты? Узнайте фамилию, как зовут автора книги и список всех его произведений по сериям.

Уважаемые правообладатели!

Эта книга опубликована на нашем сайте на правах партнёрской программы ЛитРес (litres.ru) и содержит только ознакомительный отрывок. Если Вы против её размещения, пожалуйста, направьте Вашу жалобу на info@libcat.ru или заполните форму обратной связи.

Доктор Живаго - русский и английский параллельные тексты — читать онлайн ознакомительный отрывок

Ниже представлен текст книги, разбитый по страницам. Система сохранения места последней прочитанной страницы, позволяет с удобством читать онлайн бесплатно книгу «Доктор Живаго - русский и английский параллельные тексты», без необходимости каждый раз заново искать на чём Вы остановились. Поставьте закладку, и сможете в любой момент перейти на страницу, на которой закончили чтение.

Тёмная тема

Шрифт:

↓

↑

Сбросить

Интервал:

↓

↑

Закладка:

Сделать

In the summer of 1903, Yura and his uncle were riding in a tarantass and pair over the fields to Duplyanka, the estate of Kologrivov, the silk manufacturer and great patron of the arts, to see Ivan Ivanovich Voskoboinikov, a pedagogue and popularizer of useful knowledge.	Летом тысяча девятьсот третьего года на тарантасе парой Юра с дядей ехали по полям в Дуплянку, имение шелкопрядильного фабриканта и большого покровителя искусств Кологривова, к педагогу и популяризатору полезных знаний Ивану Ивановичу Воскобойникову.
It was the feast of the Kazan Mother of God, the thick of the wheat harvest.	Была Казанская, разгар жатвы.
Either because it was lunchtime or on account of the feast day, there was not a soul in the fields.	По причине обеденного времени или по случаю праздника в полях не попадалось ни души.
The sun scorched the partly reaped strips like the half-shaven napes of prisoners.	Солнце палило недожатые полосы, как полуобритые арестантские затылки.
Birds circled over the fields.	Над полями кружились птицы.
Its ears drooping, the wheat drew itself up straight in the total stillness or stood in shocks far off the road, where, if you stared long enough, it acquired the look of moving figures, as if land surveyors were walking along the edge of the horizon and taking notes.	Склонив колосья, пшеница тянулась в струнку среди совершенного безветрия или высилась в крестцах далеко от дороги, где при долгом вглядывании принимала вид движущихся фигур, словно это ходили по краю горизонта землемеры и что-то записывали.
"And these," Nikolai Nikolaevich asked Pavel, a handyman and watchman at the publishing house, who was sitting sideways on the box, stooping and crossing his legs, as a sign that he was not a regular coachman and driving was not his calling, "are these the landowner's or the peasants'?"	- А эти, - спрашивал Николай Николаевич Павла, чернорабочего и сторожа из книгоиздательства, сидевшего на козлах боком, сутуло и перекинув нога за ногу, в знак того, что он не заправский кучер и правит не по призванию, - а это как же, помещиковы или крестьянские?
"Them's the master's," Pavel replied, lighting up, "and them there," having lighted up and inhaled, he jabbed with the butt of the whip handle towards the other side and said after a long pause, "them there's ours.	- Энти господсти, - отвечал Павел и закуривал, - а вот эфти, - отвозившись с огнем и затянувшись, тыкал он после долгой паузы концом кнутовища в другую сторону, - эфти свои.
Gone to sleep, eh?" he shouted at the horses every so often, glancing at their tails and rumps out of the corner of his eye, like an engineer watching a pressure gauge.	Ай заснули? - то и дело прикрикивал он на лошадей, на хвосты и крупы которых он все время косился, как машинист на манометры.
But the horses pulled like all horses in the world; that is, the shaft horse ran with the innate directness of an artless nature, while the outrunner seemed to the uncomprehending to be an arrant idler, who only knew how to arch its neck like a swan and do a squatting dance to the jingling of the harness bells, which its own leaps set going.	Но лошади везли, как все лошади на свете, то есть коренник бежал с прирожденной прямотой бесхитростной натуры, а пристяжная казалась непонимающему отъявленной бездельницей, которая только и знала, что, выгнувшись лебедью, отплясывала вприсядку под бренчание бубенчиков, которое сама своими скачками подымала.
Nikolai Nikolaevich was bringing Voskoboinikov the proofs of his little book on the land question, which, in view of increased pressure from the censorship, the publisher had asked him to revise.	Николай Николаевич вез Воскобойникову корректуру его книжки по земельному вопросу, которую ввиду усилившегося цензурного нажима издательство просило пересмотреть.
"Folk are acting up in the district," said Nikolai Nikolaevich. "In the Pankovo area they cut a merchant's throat and a zemstvo man had his stud burned down.	- Шалит народ в уезде, - говорил Николай Николаевич. - В Паньковской волости купца зарезали, у земского сожгли конный завод.

What do you think of that?	Ты как об этом думаешь?
What are they saying in your village?"	Что у вас говорят в деревне?
But it turned out that Pavel took an even darker view of things than the censor who was restraining Voskoboinikov's agrarian passions.	Но оказывалось, что Павел смотрит на вещи еще мрачнее, чем даже цензор, умерявший аграрные страсти Воскобойникова.
"What're they saying?	- Да что говорят?
Folk got free and easy.	Распустили народ.
Spoiled, they say.	Баловство, говорят.
Can you do that with our kind?	С нашим братом нешто возможно?
Give our muzhiks their head, they'll throttle each other, it's God's truth.	Мужику дай волю, так ведь у нас друг дружку передавят, истинный Господь.
Gone to sleep, eh?"	Ай заснули?
This was the uncle and nephew's second trip to Duplyanka.	Это была вторая поездка дяди и племянника в Дуплянку.
Yura thought he remembered the way, and each time the fields spread out wide, with woods embracing them in front and behind in a narrow border, it seemed to Yura that he recognized the place where the road should turn right, and at the turn there would appear and after a moment vanish the seven-mile panorama of Kologrivovo, with the river glistening in the distance and the railroad running beyond it.	Юра думал, что он запомнил дорогу, и всякий раз, как поля разбегались вширь и их тоненькой каемкой охватывали спереди и сзади леса, Юре казалось, что он узнает то место, с которого дорога должна повернуть вправо, а с поворота показаться и через минуту скрыться десятиверстная кологривовская панорама с блещущей вдали рекой и пробегающей за ней железной дорогой.
But he kept being mistaken.	Но он все обманывался.
Fields were succeeded by fields.	Поля сменялись полями.
Again and again they were embraced by woods.	Их вновь и вновь охватывали леса.
The succession of these open spaces tuned you to a vast scale.	Смена этих просторов настраивала на широкий лад.
You wanted to dream and think about the future.	Хотелось мечтать и думать о будущем.
Not one of the books that were later to make Nikolai Nikolaevich famous had yet been written.	Ни одна из книг, прославивших впоследствии Николая Николаевича, не была еще написана.
But his thoughts were already defined.	Но мысли его уже определились.
He did not know how near his hour was.	Он не знал, как близко его время.
Soon he was to appear among the representatives of the literature of that time, university professors and philosophers of the revolution-this man who had thought over all their themes and who, apart from terminology, had nothing in common with them.	Скоро среди представителей тогдашней литературы, профессоров университета и философов революции должен был появиться этот человек, который думал на все их темы и у которого, кроме терминологии, не было с ними ничего общего.
The whole crowd of them held to some sort of dogma and contented themselves with words and appearances, but Father Nikolai was a priest who had gone through Tolstoy ism and revolution and kept going further all the time.	Все они скопом держались какой-нибудь догмы и довольствовались словами и видимостями, а отец Николай был священник, прошедший толстовство и революцию и шедший все время дальше.