ЛибКат » Книги » Проза » Русская классическая проза

Федор Достоевский: Бесы - английский и русский параллельные тексты

Здесь есть возможность читать онлайн «Федор Достоевский: Бесы - английский и русский параллельные тексты» весь текст электронной книги совершенно бесплатно (целиком полную версию). В некоторых случаях присутствует краткое содержание. категория: Русская классическая проза / на русском языке. Описание произведения, (предисловие) а так же отзывы посетителей доступны на портале. Библиотека «Либ Кат» — LibCat.ru создана для любителей полистать хорошую книжку и предлагает широкий выбор жанров:

любовные романы фантастика и фэнтези приключения детективы и триллеры эротика документальные научные юмористические анекдоты о бизнесе проза детские сказки о религиии новинки православные старинные про компьютеры программирование на английском домоводство поэзия

Выбрав категорию по душе Вы сможете найти действительно стоящие книги и насладиться погружением в мир воображения, прочувствовать переживания героев или узнать для себя что-то новое, совершить внутреннее открытие. Подробная информация для ознакомления по текущему запросу представлена ниже:

Название:
Бесы - английский и русский параллельные тексты
Автор:
Федор Михайлович Достоевский
Жанр:
Русская классическая проза / на русском языке
Язык:
Русский
Рейтинг книги:
4 / 5
Избранное:
Добавить книгу в избранное
Ваша оценка:
- 80
- 1
- 2
- 3
- 4
- 5

Описание
Другие книги автора
Правообладателям
Похожие книги

Бесы - английский и русский параллельные тексты: краткое содержание, описание и аннотация

Предлагаем к чтению аннотацию, описание, краткое содержание или предисловие (зависит от того, что написал сам автор книги «Бесы - английский и русский параллельные тексты»). Если вы не нашли необходимую информацию о книге — напишите в комментариях, мы постараемся отыскать её.

«Бесы» — роман Ф. М. Достоевского, изданный в 1871—1872 годах. Один из наиболее политизированных романов Достоевского, был написан им под впечатлением от возникновения ростков террористического и радикального движений в среде русских интеллигентов, разночинцев и пр. Непосредственным прообразом сюжета романа стало вызвавшее большой резонанс в обществе дело С. Г. Нечаева и других по обвинению в убийстве подозреваемого в предательстве студента Ивана Иванова и создании террористической организации. «Бесы» входит в ряд русских антинигилистических романов, в книге критически разбираются идеи левого толка, в том числе и атеистические, занимавшие умы молодежи того времени.

Федор Достоевский: другие книги автора

Кто написал Бесы - английский и русский параллельные тексты? Узнайте фамилию, как зовут автора книги и список всех его произведений по сериям.

Уважаемые правообладатели!

Возможность размещать книги на на нашем сайте есть у любого зарегистрированного пользователя. Если Ваша книга была опубликована без Вашего на то согласия, пожалуйста, направьте Вашу жалобу на info@libcat.ru или заполните форму обратной связи.

В течение 24 часов мы закроем доступ к нелегально размещенному контенту.

Бесы - английский и русский параллельные тексты — читать онлайн бесплатно полную книгу (весь текст) целиком

Ниже представлен текст книги, разбитый по страницам. Система сохранения места последней прочитанной страницы, позволяет с удобством читать онлайн бесплатно книгу «Бесы - английский и русский параллельные тексты», без необходимости каждый раз заново искать на чём Вы остановились. Поставьте закладку, и сможете в любой момент перейти на страницу, на которой закончили чтение.

Тёмная тема

Шрифт:

↓

↑

Сбросить

Интервал:

↓

↑

Закладка:

Сделать

As though of design a poem of Stepan Trofimovitch's was seized in Moscow at that very time, though it had been written six years before in Berlin in his earliest youth, and manuscript copies had been passed round a circle consisting of two poetical amateurs and one student.	Как нарочно, в то же самое время в Москве схвачена была и поэма Степана Трофимовича, написанная им еще лет шесть до сего, в Берлине, в самой первой его молодости, и ходившая по рукам, в списках, между двумя любителями и у одного студента.
This poem is lying now on my table. No longer ago than last year I received a recent copy in his own handwriting from Stepan Trofimovitch himself, signed by him, and bound in a splendid red leather binding.	Эта поэма лежит теперь и у меня в столе; я получил ее, не далее как прошлого года, в собственноручном, весьма недавнем списке, от самого Степана Трофимовича, с его надписью и в великолепном красном сафьянном переплете.
It is not without poetic merit, however, and even a certain talent. It's strange, but in those days (or to be more exact, in the thirties) people were constantly composing in that style.	Впрочем, она не без поэзии и даже не без некоторого таланта; странная, но тогда (то есть, вернее, в тридцатых годах) в этом роде часто пописывали.
I find it difficult to describe the subject, for I really do not understand it.	Рассказать же сюжет затрудняюсь, ибо, по правде, ничего в нем не понимаю.
It is some sort of an allegory in lyrical-dramatic form, recalling the second part of Faust.	Это какая-то аллегория, в лирико-драматической форме и напоминающая вторую часть "Фауста".
The scene opens with a chorus of women, followed by a chorus of men, then a chorus of incorporeal powers of some sort, and at the end of all a chorus of spirits not yet living but very eager to come to life.	Сцена открывается хором женщин, потом хором мужчин, потом каких-то сил, и в конце всего хором душ, еще не живших, но которым очень бы хотелось пожить.
All these choruses sing about something very indefinite, for the most part about somebody's curse, but with a tinge of the higher humour.	Все эти хоры поют о чем-то очень неопределенном, большею частию о чьем-то проклятии, но с оттенком высшего юмора.
But the scene is suddenly changed.	Но сцена вдруг переменяется, и наступает какой-то
There begins a sort of "festival of life" at which even insects sing, a tortoise comes on the scene with certain sacramental Latin words, and even, if I remember aright, a mineral sings about something that is a quite inanimate object.	"Праздник жизни", на котором поют даже насекомые, является черепаха с какими-то латинскими сакраментальными словами, и даже, если припомню, пропел о чем-то один минерал, то есть предмет уже вовсе неодушевленный.
In fact, they all sing continually, or if they converse, it is simply to abuse one another vaguely, but again with a tinge of higher meaning.	Вообще же все поют беспрерывно, а если разговаривают, то как-то неопределенно бранятся, но опять-таки с оттенком высшего значения.
At last the scene is changed again; a wilderness appears, and among the rocks there wanders a civilized young man who picks and sucks certain herbs. Asked by a fairy why he sucks these herbs, he answers that, conscious of a superfluity of life in himself, he seeks forgetfulness, and finds it in the juice of these herbs, but that his great desire is to lose his reason at once (a desire possibly superfluous).	Наконец, сцена опять переменяется, и является дикое место, а между утесами бродит один цивилизованный молодой человек, который срывает и сосет какие-то травы, и на вопрос феи: зачем он сосет эти травы? - ответствует, что он, чувствуя в себе избыток жизни, ищет забвения и находит его в соке этих трав; но что главное желание его - поскорее потерять ум (желание, может быть, и излишнее).
Then a youth of indescribable beauty rides in on a black steed, and an immense multitude of all nations follow him.	Затем вдруг въезжает неописанной красоты юноша на черном коне, и за ним следует ужасное множество всех народов.

The youth represents death, for whom all the peoples are yearning.	Юноша изображает собою смерть, а все народы ее жаждут.
And finally, in the last scene we are suddenly shown the Tower of Babel, and certain athletes at last finish building it with a song of new hope, and when at length they complete the topmost pinnacle, the lord (of Olympia, let us say) takes flight in a comic fashion, and man, grasping the situation and seizing his place, at once begins a new life with new insight into things.	И, наконец, уже в самой последней сцене вдруг появляется Вавилонская башня, и какие-то атлеты ее наконец достраивают с песней новой надежды, и когда уже достраивают до самого верху, то обладатель, положим хоть Олимпа, убегает в комическом виде, а догадавшееся человечество, завладев его местом, тотчас же начинает новую жизнь с новым проникновением вещей.
Well, this poem was thought at that time to be dangerous.	Ну, вот эту-то поэму и нашли тогда опасною.
Last year I proposed to Stepan Trofimovitch to publish it, on the ground of its perfect harmlessness nowadays, but he declined the suggestion with evident dissatisfaction.	Я в прошлом году предлагал Степану Трофимовичу ее напечатать, за совершенною ее, в наше время, невинностью, но он отклонил предложение с видимым неудовольствием.
My view of its complete harmlessness evidently displeased him, and I even ascribe to it a certain coldness on his part, which lasted two whole months.	Мнение о совершенной невинности ему не понравилось, и я даже приписываю тому некоторую холодность его со мной, продолжавшуюся целых два месяца.
And what do you think?	И что же?
Suddenly, almost at the time I proposed printing it here, our poem was published abroad in a collection of revolutionary verse, without the knowledge of Stepan Trofimovitch.	Вдруг, и почти тогда же, как я предлагал напечатать здесь, - печатают нашу поэму там, то есть за границей, в одном из революционных сборников, и совершенно без ведома Степана Трофимовича.
He was at first alarmed, rushed to the governor, and wrote a noble letter in self-defence to Petersburg. He read it to me twice, but did not send it, not knowing to whom to address it.	Он был сначала испуган, бросился к губернатору и написал благороднейшее оправдательное письмо в Петербург, читал мне его два раза, но не отправил, не зная, кому адресовать.
In fact he was in a state of agitation for a whole month, but I am convinced that in the secret recesses of his heart he was enormously flattered.	Одним словом, волновался целый месяц; но я убежден, что в таинственных изгибах своего сердца был польщен необыкновенно.
He almost took the copy of the collection to bed with him, and kept it hidden under his mattress in the daytime; he positively would not allow the women to turn his bed, and although he expected every day a telegram, he held his head high.	Он чуть не спал с экземпляром доставленного ему сборника, а днем прятал его под тюфяк и даже не пускал женщину перестилать постель, и хоть ждал каждый день откуда-то какой-то телеграммы, но смотрел свысока.
No telegram came.	Телеграммы никакой не пришло.
Then he made friends with me again, which is a proof of the extreme kindness of his gentle and unresentful heart.	Тогда же он и со мной примирился, что и свидетельствует о чрезвычайной доброте его тихого и незлопамятного сердца.
II	II
Of course I don't assert that he had never suffered for his convictions at all, but I am fully convinced that he might have gone on lecturing on his Arabs as long as he liked, if he had only given the necessary explanations.	Я ведь не утверждаю, что он совсем нисколько не пострадал; я лишь убедился теперь вполне, что он мог бы продолжать о своих аравитянах сколько ему угодно, дав только нужные объяснения.