LibCat » Книги » Проза » Русская классическая проза » Антон Чехов - Рассказ неизвестного человека - английский и русский параллельные тексты

Антон Чехов - Рассказ неизвестного человека - английский и русский параллельные тексты

Здесь есть возможность читать онлайн «Антон Чехов - Рассказ неизвестного человека - английский и русский параллельные тексты» весь текст электронной книги совершенно бесплатно (целиком полную версию без сокращений). В некоторых случаях можно слушать аудио, скачать через торрент в формате fb2 и присутствует краткое содержание. Жанр: Русская классическая проза, на русском языке. Описание произведения, (предисловие) а так же отзывы посетителей доступны на портале библиотеки ЛибКат.

Читать книгу

Название:
Рассказ неизвестного человека - английский и русский параллельные тексты
Автор:
Антон Павлович Чехов
Жанр:
Русская классическая проза / на русском языке
Год:
неизвестен
ISBN:
нет данных
Рейтинг книги:
5 / 5. Голосов: 1
Избранное:

Добавить в избранное
Отзывы:
Написать комментарий
Ваша оценка:
- 100
- 1
- 2
- 3
- 4
- 5

Рассказ неизвестного человека - английский и русский параллельные тексты: краткое содержание, описание и аннотация

Предлагаем к чтению аннотацию, описание, краткое содержание или предисловие (зависит от того, что написал сам автор книги «Рассказ неизвестного человека - английский и русский параллельные тексты»). Если вы не нашли необходимую информацию о книге — напишите в комментариях, мы постараемся отыскать её.

Повесть великого русского писателя Антона Павловича Чехова.

Рассказ неизвестного человека - английский и русский параллельные тексты — читать онлайн бесплатно полную книгу (весь текст) целиком

Ниже представлен текст книги, разбитый по страницам. Система сохранения места последней прочитанной страницы, позволяет с удобством читать онлайн бесплатно книгу «Рассказ неизвестного человека - английский и русский параллельные тексты», без необходимости каждый раз заново искать на чём Вы остановились. Поставьте закладку, и сможете в любой момент перейти на страницу, на которой закончили чтение.

Тёмная тема

Шрифт:

↓

↑

Сбросить

Интервал:

↓

↑

Закладка:

Сделать

"Why, of course!"	-- А то как же!
"Then," I went on, "you believe there will be a day of judgment, and that we shall have to answer to God for every evil action?"	-- Стало быть, вы веруете, -- продолжал я, -- что будет страшный суд и что мы дадим ответ богу за каждый свой дурной поступок?
She gave me no reply, but simply made a contemptuous grimace, and, looking that time at her cold eyes and over-fed expression, I realised that for her complete and finished personality no God, no conscience, no laws existed, and that if I had had to set fire to the house, to murder or to rob, I could not have hired a better accomplice.	Она ничего не ответила и только сделала презрительную гримасу, и, глядя в этот раз на ее сытые, холодные глаза, я понял, что у этой цельной, вполне законченной натуры не было ни бога, ни совести, ни законов, и что если бы мне понадобилось убить, поджечь или украсть, то за деньги я не мог бы найти лучшего сообщника.
In my novel surroundings I felt very uncomfortable for the first week at Orlov's before I got used to being addressed as "thou," and being constantly obliged to tell lies (saying "My master is not at home" when he was).	В необычной обстановке, да еще при моей непривычке к ты и к постоянному лганью (говорить "барина нет дома", когда он дома), мне в первую неделю жилось у Орлова не легко.
In my flunkey's swallow-tail I felt as though I were in armour.	В лакейском фраке я чувствовал себя, как в латах.
But I grew accustomed to it in time.	Но потом привык.
Like a genuine footman, I waited at table, tidied the rooms, ran and drove about on errands of all sorts.	Как настоящий лакей, я прислуживал, убирал комнаты, бегал и ездил, исполняя всякие поручения.
When Orlov did not want to keep an appointment with Zinaida Fyodorovna, or when he forgot that he had promised to go and see her, I drove to Znamensky Street, put a letter into her hands and told a lie.	Когда Орлову не хотелось ехать на свидание к Зинаиде Федоровне или когда он забывал, что обещал быть у нее, я ездил на Знаменскую, отдавал там письмо в собственные руки и лгал.
And the result of it all was quite different from what I had expected when I became a footman. Every day of this new life of mine was wasted for me and my cause, as Orlov never spoke of his father, nor did his visitors, and all I could learn of the stateman's doings was, as before, what I could glean from the newspapers or from correspondence with my comrades.	И в результате выходило совсем не то, что я ожидал, поступая в лакеи; всякий день этой моей новой жизни оказывался пропащим и для меня, и для моего дела, так как Орлов никогда не говорил о своем отце, его гости -- тоже, и о деятельности известного государственного человека я знал только то, что удавалось мне, как и раньше, добывать из газет и переписки с товарищами.
The hundreds of notes and papers I used to find in the study and read had not the remotest connection with what I was looking for.	Сотни записок и бумаг, которые я находил в кабинете и читал, не имели даже отдаленного отношения к тому, что я искал.
Orlov was absolutely uninterested in his father's political work, and looked as though he had never heard of it, or as though his father had long been dead.	Орлов был совершенно равнодушен к громкой деятельности своего отца и имел такой вид, как будто не слыхал о ней или как будто отец у него давно умер.
Chapter III.	III.
Every Thursday we had visitors.	По четвергам у нас бывали гости.
I ordered a piece of roast beef from the restaurant and telephoned to Eliseyev's to send us caviare, cheese, oysters, and so on.	Я заказывал в ресторане кусок ростбифа и говорил в телефон Елисееву, чтобы прислали нам икры, сыру, устриц и проч.
I bought playing-cards.	Покупал игральных карт.

Polya was busy all day getting ready the tea-things and the dinner service.	Поля уже с утра приготовляла чайную посуду и сервировку для ужина.
To tell the truth, this spurt of activity came as a pleasant change in our idle life, and Thursdays were for us the most interesting days.	Сказать по правде, эта маленькая деятельность несколько разнообразила нашу праздную жизнь, и четверги для нас были самыми интересными днями.
Only three visitors used to come.	Гостей приходило только трое.
The most important and perhaps the most interesting was the one called Pekarsky--a tall, lean man of five and forty, with a long hooked nose, with a big black beard, and a bald patch on his head.	Самым солидным и, пожалуй, самым интересным был гость по фамилии Пекарский, высокий, худощавый человек, лет сорока пяти, с длинным, горбатым носом, с большою черною бородой и с лысиной.
His eyes were large and prominent, and his expression was grave and thoughtful like that of a Greek philosopher.	Глаза у него были большие, навыкате, и выражение лица серьезное, вдумчивое, как у греческого философа.
He was on the board of management of some railway, and also had some post in a bank; he was a consulting lawyer in some important Government institution, and had business relations with a large number of private persons as a trustee, chairman of committees, and so on.	Служил он в управлении железной дороги и в банке, был юрисконсультом при каком-то важном казенном учреждении и состоял в деловых отношениях со множеством частных лиц как опекун, председатель конкурса и т. п.
He was of quite a low grade in the service, and modestly spoke of himself as a lawyer, but he had a vast influence.	Имел он чин совсем небольшой и скромно называл себя присяжным поверенным, но влияние у него было громадное.
A note or card from him was enough to make a celebrated doctor, a director of a railway, or a great dignitary see any one without waiting; and it was said that through his protection one might obtain even a post of the Fourth Class, and get any sort of unpleasant business hushed up.	Его визитной карточки или записки достаточно было, чтобы вас принял не в очередь знаменитый доктор, директор дороги или важный чиновник; говорили, что по его протекции можно было получить должность даже четвертого класса и замять какое угодно неприятное дело.
He was looked upon as a very intelligent man, but his was a strange, peculiar intelligence.	Считался он очень умным человеком, но это был какой-то особенный, странный ум.
He was able to multiply 213 by 373 in his head instantaneously, or turn English pounds into German marks without help of pencil or paper; he understood finance and railway business thoroughly, and the machinery of Russian administration had no secrets for him; he was a most skilful pleader in civil suits, and it was not easy to get the better of him at law.	Он мог в одно мгновение помножить в уме 213 на 373 или перевести стерлинги на марки без помощи карандаша и табличек, превосходно знал железнодорожное дело и финансы, и во всем, что касалось администрации, для него не существовало тайн; по гражданским делам, как говорили, это был искуснейший адвокат, и тягаться с ним было нелегко.
But that exceptional intelligence could not grasp many things which are understood even by some stupid people.	Но этому необыкновенному уму было совершенно непонятно многое, что знает даже иной глупый человек.
For instance, he was absolutely unable to understand why people are depressed, why they weep, shoot themselves, and even kill others; why they fret about things that do not affect them personally, and why they laugh when they read Gogol or Shtchedrin . . . .	Так, он решительно не мог понять, почему это люди скучают, плачут, стреляются и даже других убивают, почему они волнуются по поводу вещей и событий, которые их лично не касаются, и почему они смеются, когда читают Гоголя или Щедрина...