LibCat » Книги » Проза » Русская классическая проза » Александр Куприн - Яма - русский и английский параллельные тексты

Александр Куприн - Яма - русский и английский параллельные тексты

Здесь есть возможность читать онлайн «Александр Куприн - Яма - русский и английский параллельные тексты» весь текст электронной книги совершенно бесплатно (целиком полную версию без сокращений). В некоторых случаях можно слушать аудио, скачать через торрент в формате fb2 и присутствует краткое содержание. Жанр: Русская классическая проза, на русском языке. Описание произведения, (предисловие) а так же отзывы посетителей доступны на портале библиотеки ЛибКат.

Читать книгу

Название:
Яма - русский и английский параллельные тексты
Автор:
Александр Иванович Куприн
Жанр:
Русская классическая проза / на русском языке
Год:
неизвестен
ISBN:
нет данных
Рейтинг книги:
4 / 5. Голосов: 1
Избранное:

Добавить в избранное
Отзывы:
Написать комментарий
Ваша оценка:
- 80
- 1
- 2
- 3
- 4
- 5

Яма - русский и английский параллельные тексты: краткое содержание, описание и аннотация

Предлагаем к чтению аннотацию, описание, краткое содержание или предисловие (зависит от того, что написал сам автор книги «Яма - русский и английский параллельные тексты»). Если вы не нашли необходимую информацию о книге — напишите в комментариях, мы постараемся отыскать её.

Повесть «Яма» – последнее крупное произведение великого русского писателя А. И. Куприна. Секрет неизменного читательского интереса к этой повести не только в описании жизненных историй падших женщин, но и в необыкновенной трагической тональности этого описания, в глубокой тоске писателя по чистоте любовных отношений.

Яма - русский и английский параллельные тексты — читать онлайн бесплатно полную книгу (весь текст) целиком

Ниже представлен текст книги, разбитый по страницам. Система сохранения места последней прочитанной страницы, позволяет с удобством читать онлайн бесплатно книгу «Яма - русский и английский параллельные тексты», без необходимости каждый раз заново искать на чём Вы остановились. Поставьте закладку, и сможете в любой момент перейти на страницу, на которой закончили чтение.

Тёмная тема

Шрифт:

↓

↑

Сбросить

Интервал:

↓

↑

Закладка:

Сделать

In everyday life, on the contrary, she is sober of mind, jeering, practical and cynically malicious.	В обыденной жизни она, наоборот, трезва умом, насмешлива, практична и цинично зла.
In her relation to the other girls of the establishment she occupies the same place that in private educational institutions is accorded to the first strong man, the man spending a second year in the same grade, the first beauty in the class- tyrannizing and adored.	По отношению к другим девицам заведения она занимает такое же место, какое в закрытых учебных заведениях принадлежит первому силачу, второгоднику, первой красавице в классе-тиранствующей и обожаемой.
She is a tall, thin brunette, with beautiful hazel eyes, a small proud mouth, a little moustache on the upper lip and with a swarthy, unhealthy pink on her cheeks.	Она - высокая, худая брюнетка, с прекрасными карими, горящими глазами, маленьким гордым ртом, усиками на верхней губе и со смуглым нездоровым румянцем на щеках.
Without letting the cigarette out of her mouth and screwing up her eyes from the smoke, all she does is to turn the pages constantly with a moistened finger.	Не выпуская изо рта папироски и щурясь от дыма, она то и дело переворачивает страницы намусленным пальцем.
Her legs are bare to the knees; the enormous balls of the feet are of the most vulgar form; below the big toes stand out pointed, ugly, irregular tumours.	Ноги у нее до колен голые, огромные ступни самой вульгарной формы: ниже больших пальцев резко выдаются внаружу острые, некрасивые, неправильные желваки.
Here also, with her legs crossed, slightly bent, with some sewing, sits Tamara- a quiet, easy-going, pretty girl, slightly reddish, with that dark and shining tint of hair which is to be found on the back of a fox in winter.	Здесь же, положив ногу на ногу, немного согнувшись с шитьем в руках, сидит Тамара, тихая, уютная, хорошенькая девушка, слегка рыжеватая, с тем темным и блестящим оттенком волос, который бывает у лисы зимою на хребте.
Her real name is Glycera, or Lukeria, as the common folk say it.	Настоящее ее имя Гликерия, или Лукерия по-простонародному.
But it is already an ancient usage of the houses of ill-fame to replace the uncouth names of the Matrenas, Agathas, Cyclitinias with sonorous, preferably exotic names.	Но уже давнишний обычай домов терпимости -заменять грубые имена Матрен, Агафий, Сиклитиний звучными, преимущественно экзотическими именами.
Tamara had at one time been a nun, or, perhaps, merely a novice in a convent, and to this day there have been preserved on her face timidity and a pale puffiness- a modest and sly expression, which is peculiar to young nuns.	Тамара когда-то была монахиней или, может быть, только послушницей в монастыре, и до сих пор в лице ее сохранилась бледная опухлость и пугливость, скромное и лукавое выражение, которое свойственно молодым монахиням.
She holds herself aloof in the house, does not chum with any one, does not initiate any one into her past life.	Она держится в доме особняком, ни с кем не дружит, никого не посвящает в свою прошлую жизнь.
But in her case there must have been many more adventures besides having been a nun: there is something mysterious, taciturn and criminal in her unhurried speech, in the evasive glance of her deep and dark-gold eyes from under the long, lowered eyelashes, in her manners, her sly smiles and intonations of a modest but wanton would-be saint.	Но, должно быть, у нее, кроме монашества, было еще много приключений: что-то таинственное, молчаливое и преступное есть в ее неторопливом разговоре, в уклончивом взгляде ее густо- и темнозолотых глаз из-под длинных опущенных ресниц, в ее манерах, усмешках и интонациях скромной, но развратной святоши.
There was one occurrence when the girls, with well-nigh reverent awe, heard that Tamara could talk fluently in French and German.	Однажды вышел такой случай, что девицы чуть не с благоговейным ужасом услыхали, что Тамара умеет бегло говорить по-французски и по-немецки.

She has within her some sort of an inner, restrained power.	В ней есть какая-то внутренняя сдержанная сила.
Notwithstanding her outward meekness and complaisance, all in the establishment treat her with respect and circumspection- the proprietress, and her mates, and both housekeepers, and even the doorkeeper, that veritable sultan of the house of ill-fame, that general terror and hero.	Несмотря на ее внешнюю кротость и сговорчивость, все в заведении относятся к ней с почтением и осторожностью: и хозяйка, и подруги, и обе экономки, и даже швейцар, этот истинный султан дома терпимости, всеобщая гроза и герой.
"I've covered it," says Zoe and turns over the trump which had been lying under the pack, wrong side up. "I'm going with forty, going with an ace of spades- a ten-spot, Mannechka, if you please.	- Прикрыла, - говорит Зоя и поворачивает козырь, лежавший под колодой, рубашкой кверху. -Выхожу с сорока, хожу с туза пик, пожалуйте, Манечка, десяточку.
I'm through.	Кончила.
Fifty-seven, eleven, sixty-eight.	Пятьдесят семь, одиннадцать, шестьдесят восемь.
How much have you?"	Сколько у тебя?
"Thirty," says Manka in an offended tone, pouting her lips; "oh, it's all very well for you- you remember all the plays.	- Тридцать, - говорит Манька обиженным голосом, надувая губы, - ну да, тебе хорошо, ты все ходы помнишь.
Deal ... Well, what's after that, Tamarochka?" she turns to her friend. "You talk on- I'm listening."	Сдавай... Ну, так что же дальше, Тамарочка? -обращается она к подруге. - Ты говори, я слушаю.
Zoe shuffles the old, black, greasy cards, allows Manya to cut, then deals, having first spat upon her fingers.	Зоя стасовывает старые, черные, замаслившиеся карты и дает Мане снять, потом сдает, поплевав предварительно на пальцы.
Tamara in the meanwhile is narrating to Manya in a quiet voice, without dropping her sewing.	Тамара в это время рассказывает Мане тихим голосом, не отрываясь от шитья.
"We embroidered with gold, in flat embroidery- altar covers, palls, bishops' vestments... With little grasses, with flowers, little crosses.	- Вышивали мы гладью, золотом, напрестольники, воздухи, архиерейские облачения... травками, цветами, крестиками.
In winter, you'd be sitting near a casement; the panes are small, with gratings, there isn't much light, it smells of lamp oil, incense, cypress; you mustn't talk-the mother superior was strict.	Зимой сидишь, бывало, у окна, - окошки маленькие, с решетками, - свету немного, маслицем пахнет, ладаном, кипарисом, разговаривать нельзя было: матушка была строгая.
Some one from weariness would begin droning a pre-Lenten first verse of a hymn ... 'When I consider thy heavens ... ' We sang fine, beautifully, and it was such a quiet life, and the smell was so fine; you could see the flaky snow out the windows- well, now, just like in a dream... "	Кто-нибудь от скуки затянет великопостный ирмос... "Вонми небо и возглаголю и воспою..." Хорошо пели, прекрасно, и такая тихая жизнь, и запах такой прекрасный, снежок за окном, ну вот точно во сне...
Jennie puts the tattered novel down on her stomach, throws the cigarette over Zoe's head, and says mockingly:	Женя опускает истрепанный роман себе на живот, бросает папиросу через Зоину голову и говорит насмешливо:
"We know all about your quiet life.	- Знаем мы вашу тихую жизнь.
You chucked the infants into toilets.	Младенцев в нужники выбрасывали.
The Evil One is always snooping around your holy places."	Лукавый-то все около ваших святых мест бродит.