Сергей Каледин - Шабашка Глеба Богдышева

— Чего так? — слабым от долгого кашля голосом спросил Егорыч. — А-а-а, кх… Комиссия… — он понимающе кивнул. — Кареев?

— Кареев, — согласился Глеб. — Юлька про тебя написал — трезвый, чтоб ты знал, если чего…

— Угу, кх… чего говоришь-то… В больнице он пьяным определил… Кареев. Подписывать не буду, кх…

— Да ты не волнуйся, Егорыч…

— Сращусь когда… объяснение напишу… кх… Трезвый был…

— Не волнуйся, Егорыч. Выздоравливай постепенно…

Глеб вышел последним: тощий рюкзак в руке как авоська; в другой — ружье.

— Помрет, — Глеб прищурился, проверяя сказанное про себя. — Точно помрет. Старый уже из такого полома выживать… и нерв задет, раз рот перекосило временно. Сколько время-то, не опаздываем? И врача-то путного здесь не сыщешь, эх…

К прорабской они подошли четверть первого.

— Я велела в двенадцать, — недовольно сказала женщина.

— Товарищ заболел, — забормотал Глеб, — навещали…

Не слушая, женщина внимательно рассматривала их.

— А этот пьяница, — она кивнула на Глеба.

— Ага! — радостно подтвердил Глеб. — Внимательная какая женщина, другие глядят-глядят, а…

Но она уже отвернулась.

— Бригадир! Тебя как зовут?

— Василий.

— Вот что, Василий. Я прораб в совхозе. Сорок километров отсюда. Мне срочно нужен коровник, капитальный ремонт. Как раз по уму вам. Залазьте! — она показала на грузовик. — На месте потолкуем, сейчас — время нет. Один — в кабину!

Она пошла к машине и вдруг обернулась. Шепот за ее спиной прекратился.

— Тридцать шесть. Зинаида Анатольевна Русакова. Кто в кабину? — Она открыла дверь с водительской стороны. — Быстро!

В жаркую кабину никто не спешил. Глеб кинул рюкзак в кузов, ружье взял с собой.

— Куда едем, чего едем?.. — Билов развел руками.

Васька взглянул на него, Билов затих и молча вскарабкался в кузов.

— Погляди, сели? — Зинаида Анатольевна завела мотор.

Глеб высунулся.

— Вроде все сидят временно.

— Как это «временно». Пусть на рубероид сядут и все!

Она посигналила. Из вагончика вышел Кареев, помахал ей рукой.

— Спасибо, Рафик! — крикнула женщина и включила передачу.

— Я тоже это… могу… — сказал Глеб, глядя, как уверенно она ведет машину. — Прав нету…

— За пьянку отняли? — без особого интереса спросила Зинаида Анатольевна. — Шофер?

— Нет. Я это… Хотел сказать… у меня машина тоже есть… «Нива», цвета «коррида»…

Зинаида Анатольевна недоверчиво взглянула на него.

— Откуда ж ты машину взял?

— Мать с теткой купили… — Глеб закурил. — Раньше думал: на охоту на ней ездить буду, а теперь она мне вроде как и не надо.

— Ты что ж, охотник? — Зинаида Анатольевна кивнула на ружье.

— Да, так… Вот берданочку… Мало ли… Уточки…

— Тебя как зовут-то?

. — Богдышев Глеб Федорович.

— И когда же тебя в последний раз Глебом Федоревичем величали?

— Давно… — простодушно ответил Глеб. — Лет пять назад, даже шесть… Когда в министерстве работал.

— И кем же ты там работал, Глеб Федорович?

— Начальником отдела информации…

— Ух ты! Ладно хоть не министром…

— Не-е-е… Министром там Василий Спиридоныч, отцов товарищ… Я ему помог один раз…

— Ты чего лепишь? — Зинаида Анатольевна даже сбавила газ. — Министр… помог…

— Василий Спиридонович в Алжире с отцом работал, чего?.. — удивился Глеб. — Да-а-а… А у Спиридоныча министр товарищ, в смежной отрасли. Очень непослушный. Они со Спиридонычем зацепились и воюют сто лет. А у меня в «Фитиле» ребята. Я его протащил. Спиридоныч потом матери «Волгу» предлагал без очереди через министерство. А я «Ниву» хотел или «козла». «Козла» не было. Пришлось «Ниву» цвета «коррида»…

— Я слышала — их в городе не продают…

— Ее не в Москве брали, в Ногинске, у меня там тетка ветеринаром заслуженным… А она потом на меня переписала… Она в курятнике…

— Тетка?

— «Нива». Ее уж куры всю загадили, и пацаны детали поснимали.

— Разукомплектовали? — усмехнулась Зинаида Анатольевна.

— Ага. Теперь новую надо покупать, та уж моральна устарела.

— Чудной ты… — сказала Зинаида Анатольевна.

— А куда-то мы приехали? — Глеб завертел головой по сторонам. — Говорили, совхоз…

— В Бузбулак заехали, сына возьму.

— Какого сына?

— Своего, какого ж еще? Он тут у свекрови летом.

— Времени ему сколько?

— Времени! — усмехнулась она. — Двенадцать лет… Еще второй есть, в Политехническом учится в Алма-Ате… — Машина заскакала по пыльным колдобинам, а Зинаида Анатольевна умолкла. — Приехали, — сказала она, остановив машину в тени дома. — Здесь подождите. Полчасика.