Сергей Каледин - Поп и работник

Сергей Евгеньевич Каледин

ПОП И РАБОТНИК

Повесть

Да будут отверсты очи твои на храм сей.

Книга

- А кто такие?

- Брат с сестрой. Идем на богомолье.

Н. А. Некрасов

1

Вера Ивановна Князева, староста церкви Покрова Божьей Матери, притоптала крохотным кулачком пружинящие деньги: трехлитровая банка была набита почти доверху,- соскребла со стола вместе с хлебными крошками оставшуюся мелочовку и доложила в банку аккурат под самый зев. Достала машинку для закатки, новую, ненадеванную крышку, пальцем проверила, не выпала ли резинка, и, перекрестясь, закатала деньги тремя оборотами. Пересчитать так и не успела. Да и чего попусту считать: на Успенье шестьдесят тысяч было, с той поры ну еще пара-тройка тысчонок набежала.

Вера Ивановна обеими руками прижала к груди потяжелевшую банку и, нащупывая ногой в обрезанном сапоге выбившиеся половицы - не споткнуться бы в полумраке,- шагнула в прируб: прятать черную кассу. Но далеко не ушла задребезжало оконное стекло.

- Э!.. На катере!.. Подъем!..

Вера Ивановна застыла на месте с поднятой для следующего шага ногой, но не испугалась, а только прикинула в уме: плотные занавески в сторожке? Видно снаружи или нет?

- Толька, что ль, Маранцев?..- проговорила она, заталкивая банку под кровать.

- Открой человеку!

- Ты мне попусту не стучи! Днем приходи, как все люди.

- Сказать надо.

- Чего говорить - известные твои слова. Спать иди.

А про себя уже соображала: бутылку белой дать - повадится, а денег опять не вернет. Балды если плеснуть?.. Так ведь тоже повадится. Лучше уж денег...

- Тебе сколько требуется-то?

- Сколько, сколько!.. На бутылку... Отработаю...

- Знаю я вашу работу.- Вера Ивановна запустила руку под тюфяк.Работнички... Били-били, кошке чуть жопу не прибили, а крыша все равно текет... Где ты в такую рань вина-то добудешь?

- Чего ты там чухаешься? - просипел снаружи Толька Маранцев.- Даешь, что ль?

Вера Ивановна вышла в сени и сунула деньги под дверь.

- Из пенсии своей даю, понял? Ни с чем осталась.

- Не гони пургу! Отработаю!

- Елей когда добудешь, который раз обещаешь! - проворчала Вера Ивановна, изображая строгость.

Спрятав банку с деньгами, Вера Ивановна включила свет, нацепила очки, потерявшие от времени силу, достала молитвенник и, закрыв глаза, зашептала:

- "...От сна восстав, полуношную песнь приношу Тебе, Спасе, и, припадая, вопию Тебе: не даждь мне уснуть во греховной смерти, но ущедри меня..."

Она тужилась прочесть молитву со тщанием, но каждый раз, доходя до середины, сбивалась и начинала снова. Толька Маранцев, тюремщик беспробудный, не шел из головы. В который раз отогнав от себя дурную мысль, Вера Ивановна обратилась к Господу Богу с извинениями за непотребную суету разума, но поверх очков заметила ползущего по иконе таракана и хлопнула нечисть грязным полотенцем.

- Пропади ты пропадом! - соскоблив таракана с иконы, она потянула шнур - включить чайник. Шнур не поддавался.

- Ох, ох...- раздалось с сундука.

- Чего заохала? Спи лежи,- пробурчала Вера Ивановна, взглянув на кучку тряпья под иконой.- На шнур улеглась... Спи! Рано еще.

Но кучка тряпья на сундуке заворочалась, ожила, из нее выпросталась Шура, глухая нищенка, за которой охотился собес, чтоб упрятать в районную богадельню; вот уж месяц, как полудурка сбежала оттуда без паспорта.

- Ох, ох! Шура, не балуй, не озоруй,- причитала нищенка, заправляя седые волосы под грязную косынку. Она сбила одеяло в сторону и села на сундуке, свесив ноги, уже готовая к жизни,- в зеленом засаленном пальто, перехваченном тряпичным пояском. Усаживаясь, Шура всколыхнула воздух, и крохотную сторожку наполнил тяжелый немытый запах.

- Шу-ра! - в два приема прокричала ей в тугое ухо Вера Ивановна, включая чайник в розетку.- Давай тебя помою!

Шура замахала руками.

- Ничего не буду, ничего не слышу, ничего не знаю!..

- Ты на меня руками-то не молоть! - затормозила ее Вера Ивановна.Давай, говорю, головку помоем. И ножки. Воды в печке нагрею - и будешь как новая! Дух от тебя, Шура, чижелый, не всякий человек выносит.

- Не трог меня, уйди от меня! - отбивалась Шура.- Сами все чумазые ходите...

Вера Ивановна махнула рукой.

- Тьфу ты, Господи! Ишь расстроилась, как худая балалайка!.. Здесь когда нищенки после войны приходили, они послушно жили... И домик соблюдали... Э-эх...

Вера Ивановна оставила затею с помывкой Шуры и полезла за мукой тесто для просфор ставить. Затопила печь и, пока та разгоралась, поспешила в батюшкин дом - тоже надо протопить, батюшка под обедню с ночевой приедет.