Сергей Каледин - Шабашка Глеба Богдышева

Машина остановилась у школы.

— Вылезайте! — Зинаида Анатольевна хлопнула дверцей. — Значит, так. Жить здесь, в интернате. Уборщица белье даст, скажите, я велела. Столовая — там, — она ткнула пальцем за спину. — А мы с Василием на объект. Сашок! Ты домой беги.

Коровника не было. Были щербатые стены, по изъеденному верху которых кое-где росла бурая травка. Васька напряженно соображал, как быть.

— У нас меньше месяца осталось…

— Хорошо работать — хватит.

— Сколько длина?

— Сорок.

Васька присвистнул.

— Захочешь — сделаешь… — отрезала Зинаида.

— А материал?

— Дам. Все дам. Значит, так! Стены довести, крышу шифером, побелить. И всем по…?

Васька медленно оглядел щербатые стены и поднял палец.

— По куску? Ладно, по куску. Не торгуюсь. Значит: беретесь — завтра начинайте, нет… — она развела руками, — всего, хорошего…

— Завезли, а теперь «всего хорошего». — Васька криво усмехнулся.

— А чего зря трепаться? На мосту вы прогорели. Другого ничего не найдете, летом людей хватает. У меня вон двадцать человек студентов. Коровник с нуля гонят. Так что…

Васька щипал бородку.

— А растворомешалка?

— Я тебе готовый раствор дам.

— Мне мешалка нужна, а не готовый. Готовый на жаре за час встанет.

— Дурак-дурак, а хитрый, — Зинаида Анатольевна усмехнулась. — Ладно. Студентам я сейчас расскажу. Мешалку сами поволочете. И меня больше не дергать. Сам. Все — сам! Понял?

— Обижаете, Зинаида Анатольевна!

— Ну, смотри. — Она села за руль.

Мешалку дотянули к коровнику только к вечеру.

— Зря осла в Сары-су не взяли, сейчас бы как хорошо… — Глеб курил, облокотясь на мешалку. — А песок на чем сеять?

— Сетку панцирную возьмем от кровати, первый раз, что ли?

— Пацан какой-то на велосипеде, — сказал Юля, снимая свитер.

— Так это ж Сашка!

— Здравствуйте! — издалека крикнул Сашка. — Вы мешалку не подключайте сегодня. Завтра электрик сам. А то вас током убьет…

— Зинаида Анатольевна сказала? — спросил Васька.

Сашка молча кивнул. Он стоял, наклонив велосипед, одной ногой касаясь земли, и не отрывал глаз от Билова. Билов скинул рубашку и просыхал на ветерке, расставив руки и зажмурив глаза.

— А зачем это у вас? — спросил Сашка.

— Что зачем? — Билов открыл глаза.

— Вот… Висит.

— Это, мальчик, крест православный.

— Ты на ветру-то не больно стой, — пробормотал Глеб. — Продует, и крест не спасет.

Билов лениво посмотрел на него, как на убогого.

— У мамы тоже крест есть, — весело сообщил Сашка.

— У Зинаиды Анатольевны? — удивился Васька. — Она в Бога верит?

— А почему бы и нет? — с достоинством произнес Билов.

— Не… Зина не верит… — Сашка смутился. — Мама верит… ну, бабушка моя… в Бузбулаке, папина мама…

— Не понял, — наморщил лоб Билов. — Поясни.

— Подмостки сколачивай, — оборвал его Васька. — Вот с Глебом. А мы с Юлей сетку притащим.

— На кой хрен я Билова взял? — сокрушался Васька по дороге в интернат. — Все Глеб с его милосердием… Сейчас пахать — от зари до зари, рогом упираться, как папа Карло, а он? Класть не умеет, раствор таскать — у него давление!.. Куда его?..

— Пусть на мешалке стоит, — посоветовал Юлька. — А не взять? У него четвертый вот-вот…

— Четвертый, пятый, — Васька поддал ногой невесть откуда взявшуюся консервную банку.

Припекало все сильней. Юля снял шапочку.

— Василь… — он помолчал. — А вдруг Иван Егорыч… Что тогда?

— Ха! Да ничего не будет. Несчастный случай. Не забивай себе голову!.. У тебя что, забот мало? Чего с кооперативом?

— Отец уже внес, — не глядя на Ваську, сказал Юля и виновато опустил голову.

— Я обмен присмотрел хороший, — продолжал Васька, — комнату свою на однокомнатную с большой кухней. Дед там больной, без соседей боится: в коммуналку хочет с телефоном, врача вызывать… И доплату — тысячу. Я ему говорю: а деньги-то вам зачем? На похороны, говорит, на поминки… не помер бы до меня…

У дверей интерната толпились студенты.

— Привет коллегам! — крикнул Васька.

Студенты мрачно ответили и расступились.

— Злые. — Васька за веревку, привязанную к ремню джинсов, вытянул ключ от класса. — За мешалку. Перебьются…

Тюфяк с Глебовой койки Васька скатал вместе с постелью и переложил на койку Билова. Ружье сунул себе под тюфяк.

— Не очень крупная? — засомневался Юлька, щупая сетку.

— Нормальная. Под Смоленском на такой же сеяли… Снял?.. Спинку вот туда, в угол. Тяжелая, зараза!.. Поехали!

Вынося сетку из интерната, они чуть не сбили с ног старуху казашку.