LibCat » Книги » Проза » Классическая проза » Джек Лондон - Белый Клык - английский и русский параллельные тексты

Джек Лондон - Белый Клык - английский и русский параллельные тексты

Здесь есть возможность читать онлайн «Джек Лондон - Белый Клык - английский и русский параллельные тексты» — ознакомительный отрывок электронной книги совершенно бесплатно, а после прочтения отрывка купить полную версию. В некоторых случаях можно слушать аудио, скачать через торрент в формате fb2 и присутствует краткое содержание. Жанр: Классическая проза, на русском языке. Описание произведения, (предисловие) а так же отзывы посетителей доступны на портале библиотеки ЛибКат.

Читать книгу

Название:
Белый Клык - английский и русский параллельные тексты
Автор:
Джек Лондон
Жанр:
Классическая проза / на русском языке
Год:
неизвестен
ISBN:
нет данных
Рейтинг книги:
3 / 5. Голосов: 1
Избранное:

Добавить в избранное
Отзывы:
Написать комментарий
Ваша оценка:
- 60
- 1
- 2
- 3
- 4
- 5

Белый Клык - английский и русский параллельные тексты: краткое содержание, описание и аннотация

Предлагаем к чтению аннотацию, описание, краткое содержание или предисловие (зависит от того, что написал сам автор книги «Белый Клык - английский и русский параллельные тексты»). Если вы не нашли необходимую информацию о книге — напишите в комментариях, мы постараемся отыскать её.

Горный инженер Смит воспитывает собаку, которую он спас во время кровавого собачьего боя. Но его питомец Белый Клык злобен и агрессивен, ведь его воспитывал как пса-убийцу.
Немало прошло времени, прежде чем человек и собака подружились. Но однажды ночью за Клыком пришел его прежний хозяин, вооруженный револьвером.

Белый Клык - английский и русский параллельные тексты — читать онлайн ознакомительный отрывок

Ниже представлен текст книги, разбитый по страницам. Система сохранения места последней прочитанной страницы, позволяет с удобством читать онлайн бесплатно книгу «Белый Клык - английский и русский параллельные тексты», без необходимости каждый раз заново искать на чём Вы остановились. Поставьте закладку, и сможете в любой момент перейти на страницу, на которой закончили чтение.

Тёмная тема

Шрифт:

↓

↑

Сбросить

Интервал:

↓

↑

Закладка:

Сделать

Never, in his brief cave-life, had he encountered anything of which to be afraid. Yet fear was in him.	За всю свою короткую жизнь в пещере он ни разу не встретил ничего такого, что могло испугать его, -- и все-таки он знал, что такое страх.
It had come down to him from a remote ancestry through a thousand thousand lives.	Страх перешел к волчонку от отдаленных предков, через тысячу тысяч жизней.
It was a heritage he had received directly from One Eye and the she-wolf; but to them, in turn, it had been passed down through all the generations of wolves that had gone before.	Это было наследие, полученное им непосредственно от Одноглазого и волчицы; но и к ним, в свою очередь, оно перешло через все поколения волков, бывших до них.
Fear!-that legacy of the Wild which no animal may escape nor exchange for pottage.	Страх -- наследие Северной глуши, и ни одному зверю не дано от него избавиться или променять его на чечевичную похлебку!
So the grey cub knew fear, though he knew not the stuff of which fear was made.	Итак, серый волчонок знал страх, хотя и не понимал его сущности.
Possibly he accepted it as one of the restrictions of life.	Он, вероятно, примирился с ним, как с одной из преград, которые ставит жизнь.
For he had already learned that there were such restrictions. Hunger he had known; and when he could not appease his hunger he had felt restriction.	А в том, что такие преграды существуют, ему уже пришлось убедиться: он испытал голод и, не имея возможности утолить его, наткнулся на преграду своим желаниям.
The hard obstruction of the cave-wall, the sharp nudge of his mother's nose, the smashing stroke of her paw, the hunger unappeased of several famines, had borne in upon him that all was not freedom in the world, that to life there was limitations and restraints.	Плотные стены пещеры, резкие толчки носом, которыми наделяла его мать, сокрушительный удар ее лапы, неутоленный голод выработали в нем уверенность, что не все в мире дозволено, что в жизни существует множество ограничений и запретов.
These limitations and restraints were laws.	И эти ограничения и запреты были законом.
To be obedient to them was to escape hurt and make for happiness.	Повиноваться им -- значило избегать боли и всяких жизненных осложнений.
He did not reason the question out in this man fashion.	Волчонок не размышлял обо всем этом так, как размышляют люди.
He merely classified the things that hurt and the things that did not hurt. And after such classification he avoided the things that hurt, the restrictions and restraints, in order to enjoy the satisfactions and the remunerations of life.	Он просто разграничил окружающий мир на то, что причиняет боль, и то, что боли не причиняет, и, разграничив, старался избегать всего, причиняющего боль, то есть запретов и преград, и пользоваться только наградами и радостями, которые дает жизнь.
Thus it was that in obedience to the law laid down by his mother, and in obedience to the law of that unknown and nameless thing, fear, he kept away from the mouth of the cave.	Вот почему, повинуясь закону, внушенному матерью, повинуясь неведомому закону страха, волчонок держался подальше от выхода из пещеры.
It remained to him a white wall of light.	Выход все еще казался ему светлой белой стеной.
When his mother was absent, he slept most of the time, while during the intervals that he was awake he kept very quiet, suppressing the whimpering cries that tickled in his throat and strove for noise.	Когда матери в пещере не было, он большей частью спал, а просыпаясь, лежал тихо и сдерживал жалобное повизгивание, которое щекотало ему горло и рвалось наружу.

Once, lying awake, he heard a strange sound in the white wall.	Проснувшись однажды, он услышал у белой стены непривычные звуки.
He did not know that it was a wolverine, standing outside, all a-trembling with its own daring, and cautiously scenting out the contents of the cave.	Он не знал, что это была росомаха, которая остановилась у входа в пещеру и, трепеща от собственной дерзости, осторожно принюхивалась к идущим оттуда запахам.
The cub knew only that the sniff was strange, a something unclassified, therefore unknown and terrible-for the unknown was one of the chief elements that went into the making of fear.	Волчонок понимал только одно: звуки были непривычные, странные, а значит, неизвестные и страшные, -- ведь неизвестное было одним из основных элементов, из которых складывался страх.
The hair bristled upon the grey cub's back, but it bristled silently.	Шерсть на спине у волчонка встала дыбом, но он молчал.
How was he to know that this thing that sniffed was a thing at which to bristle?	Почему он догадался, что в ответ на эти звуки надо ощетиниться?
It was not born of any knowledge of his, yet it was the visible expression of the fear that was in him, and for which, in his own life, there was no accounting.	У него не было такого опыта в прошлом, -- и все же так проявлялся в нем страх, которому нельзя было найти объяснения в прожитой жизни.
But fear was accompanied by another instinct-that of concealment.	Но страх сопровождался еще одним инстинктивным желанием -- желанием притаиться, спрятаться.
The cub was in a frenzy of terror, yet he lay without movement or sound, frozen, petrified into immobility, to all appearances dead.	Волчонка охватил ужас, но он лежал без звука, без движения, застыв, окаменев, -- лежал, как мертвый.
His mother, coming home, growled as she smelt the wolverine's track, and bounded into the cave and licked and nozzled him with undue vehemence of affection.	Вернувшись домой и учуяв следы росомахи, его мать зарычала, бросилась в пещеру и с необычной для нее нежностью принялась лизать и ласкать волчонка.
And the cub felt that somehow he had escaped a great hurt.	И волчонок понял, что ему удалось избежать сильной боли.
But there were other forces at work in the cub, the greatest of which was growth.	Но в нем действовали и другие силы, главной из которых был рост.
Instinct and law demanded of him obedience. But growth demanded disobedience.	Инстинкт и закон требовали от него повиновения, а рост требовал неповиновения.
His mother and fear impelled him to keep away from the white wall. Growth is life, and life is for ever destined to make for light. So there was no damming up the tide of life that was rising within him-rising with every mouthful of meat he swallowed, with every breath he drew.	Мать и страх заставляли держаться подальше от белой стены, но рост есть жизнь, а жизни положено вечно тянуться к свету, -- и никакими преградами нельзя было остановить волну жизни, поднимавшейся в нем, поднимавшейся с каждым съеденным куском мяса, с каждым глотком воздуха.
In the end, one day, fear and obedience were swept away by the rush of life, and the cub straddled and sprawled toward the entrance.	И наконец страх и послушание были отброшены в сторону напором жизни, и в один прекрасный день волчонок неверными, робкими шагами направился к выходу из пещеры.