LibCat » Книги » Проза » Классическая проза » Уильям Теккерей - Ярмарка тщеславия - английский и русский параллельные тексты

Уильям Теккерей - Ярмарка тщеславия - английский и русский параллельные тексты

Здесь есть возможность читать онлайн «Уильям Теккерей - Ярмарка тщеславия - английский и русский параллельные тексты» весь текст электронной книги совершенно бесплатно (целиком полную версию без сокращений). В некоторых случаях можно слушать аудио, скачать через торрент в формате fb2 и присутствует краткое содержание. Жанр: Классическая проза, на русском языке. Описание произведения, (предисловие) а так же отзывы посетителей доступны на портале библиотеки ЛибКат.

Читать книгу

Название:
Ярмарка тщеславия - английский и русский параллельные тексты
Автор:
Уильям Мейкпис Теккерей
Жанр:
Классическая проза / на русском языке
Год:
неизвестен
ISBN:
нет данных
Рейтинг книги:
5 / 5. Голосов: 1
Избранное:

Добавить в избранное
Отзывы:
Написать комментарий
Ваша оценка:
- 100
- 1
- 2
- 3
- 4
- 5

Ярмарка тщеславия - английский и русский параллельные тексты: краткое содержание, описание и аннотация

Предлагаем к чтению аннотацию, описание, краткое содержание или предисловие (зависит от того, что написал сам автор книги «Ярмарка тщеславия - английский и русский параллельные тексты»). Если вы не нашли необходимую информацию о книге — напишите в комментариях, мы постараемся отыскать её.

Вершиной творчества английского писателя, журналиста и графика Уильяма Мейкписа Теккерея стал роман «Ярмарка тщеславия». Все персонажи романа – положительные и отрицательные – вовлечены, по словам автора, в «вечный круг горя и страдания». Насыщенный событиями, богатый тонкими наблюдениями быта своего времени, проникнутый иронией и сарказмом, роман «Ярмарка тщеславия» занял почетное место в списке шедевров мировой литературы.

Ярмарка тщеславия - английский и русский параллельные тексты — читать онлайн бесплатно полную книгу (весь текст) целиком

Ниже представлен текст книги, разбитый по страницам. Система сохранения места последней прочитанной страницы, позволяет с удобством читать онлайн бесплатно книгу «Ярмарка тщеславия - английский и русский параллельные тексты», без необходимости каждый раз заново искать на чём Вы остановились. Поставьте закладку, и сможете в любой момент перейти на страницу, на которой закончили чтение.

Тёмная тема

Шрифт:

↓

↑

Сбросить

Интервал:

↓

↑

Закладка:

Сделать

They declared him at the Stock Exchange; he was absent from his house of business: his bills were protested: his act of bankruptcy formal.	Его несостоятельность огласили на бирже; он не появлялся у себя в конторе; векселя его были опротестованы; признание банкротства оформлено.
The house and furniture of Russell Square were seized and sold up, and he and his family were thrust away, as we have seen, to hide their heads where they might.	Дом и обстановка на Рассел-сквер были описаны и проданы с молотка, и старика с семьей, как мы видели, выбросили на улицу, предоставив им искать себе приюта где угодно.
John Sedley had not the heart to review the domestic establishment who have appeared now and anon in our pages and of whom he was now forced by poverty to take leave.	У Джона Седли не хватило мужества произвести смотр своим слугам, которые время от времени появлялись на наших страницах, но с которыми он теперь, по бедности, вынужден был расстаться.
The wages of those worthy people were discharged with that punctuality which men frequently show who only owe in great sums--they were sorry to leave good places--but they did not break their hearts at parting from their adored master and mistress.	Всей этой почтенной челяди было выплачено жалованье с той точностью, какую обычно выказывают в таких случаях люди, задолжавшие большие суммы. Слуги с сожалением покидали хорошее место, но сердце их не разрывалось от горя при расставании с обожаемыми хозяином и хозяйкой.
Amelia's maid was profuse in condolences, but went off quite resigned to better herself in a genteeler quarter of the town.	Г орничная Эмилии не скупилась на соболезнования, но ушла, успокоившись на том, что устроится лучше в каком-нибудь более аристократическом квартале города.
Black Sambo, with the infatuation of his profession, determined on setting up a public-house.	Черномазый Самбо в ослеплении, свойственном его профессии, решил открыть питейное заведение.
Honest old Mrs. Blenkinsop indeed, who had seen the birth of Jos and Amelia, and the wooing of John Sedley and his wife, was for staying by them without wages, having amassed a considerable sum in their service: and she accompanied the fallen people into their new and humble place of refuge, where she tended them and grumbled against them for a while.	Честная миссис Бленкинсоп, помнившая рождение Джоза и Эмилии, да и пору жениховства Джона Седли и его жены, пожелала остаться при них без содержания, так как скопила себе на службе у почтенной семьи кругленький капиталец; и потому она последовала за своими разоренными хозяевами в их новое скромное убежище, где еще некоторое время ухаживала за ними и ворчала на них, прежде чем уйти окончательно.
Of all Sedley's opponents in his debates with his creditors which now ensued, and harassed the feelings of the humiliated old gentleman so severely, that in six weeks he oldened more than he had done for fifteen years before-- the most determined and obstinate seemed to be John Osborne, his old friend and neighbour--John Osborne, whom he had set up in life--who was under a hundred obligations to him--and whose son was to marry Sedley's daughter.	В пререканиях Седли с его кредиторами, которые начались теперь и до того истерзали униженного старика, что он за шесть недель состарился больше, чем за пятнадцать предшествовавших лет, - самым несговорчивым, самым упрямым противником оказался Джон Осборн, его старый друг и сосед, Джон Осборн, которому он помог выйти в люди, который был ему кругом обязан и сын которого должен был жениться на его дочери.
Any one of these circumstances would account for the bitterness of Osborne's opposition.	Любого из этих обстоятельств было бы достаточно, чтобы объяснить жестокосердие Осборна.

When one man has been under very remarkable obligations to another, with whom he subsequently quarrels, a common sense of decency, as it were, makes of the former a much severer enemy than a mere stranger would be.	Когда один человек чрезвычайно обязан другому, а потом с ним ссорится, то обыкновенное чувство порядочности заставляет его больше враждовать со своим бывшим другом и благодетелем, чем если бы это было совершенно постороннее лицо.
To account for your own hard-heartedness and ingratitude in such a case, you are bound to prove the other party's crime.	Чтобы оправдать собственное жестокосердие и неблагодарность, вы обязаны представить своею противника злодеем.
It is not that you are selfish, brutal, and angry at the failure of a speculation--no, no--it is that your partner has led you into it by the basest treachery and with the most sinister motives.	Дело не в том, что вы жестоки, эгоистичны и раздражены неудачей своей спекуляции - нет, нет, - это ваш компаньон вовлек вас в нее из самого низкого вероломства и из самых злостных побуждений.
From a mere sense of consistency, a persecutor is bound to show that the fallen man is a villain--otherwise he, the persecutor, is a wretch himself.	Хотя бы для того, чтоб быть последовательным, гонитель обязан доказывать, что потерпевший - негодяй, иначе он, гонитель, сам окажется подлецом.
And as a general rule, which may make all creditors who are inclined to be severe pretty comfortable in their minds, no men embarrassed are altogether honest, very likely.	К тому же, как общее правило (и это позволяет всем неумолимым кредиторам жить в ладу со своей совестью), человек, попавший в бедственное положение, редко бывает честен до конца, - во всяком случае, такова видимость.
They conceal something; they exaggerate chances of good luck; hide away the real state of affairs; say that things are flourishing when they are hopeless, keep a smiling face (a dreary smile it is) upon the verge of bankruptcy--are ready to lay hold of any pretext for delay or of any money, so as to stave off the inevitable ruin a few days longer.	Банкроты всегда что-то утаивают; они преувеличивают свои шансы на удачу; они скрывают истинное положение вещей; они говорят, что их предприятие процветает, когда оно безнадежно; на краю банкротства они не перестают улыбаться (невеселая это улыбка); они готовы ухватиться за любой предлог для получения отсрочки или каких-нибудь денег, лишь бы отдалить, хотя бы на несколько дней, неизбежное разорение:
"Down with such dishonesty," says the creditor in triumph, and reviles his sinking enemy.	"Ну и погибай, когда ты так бесчестен", - говорит кредитор, торжествуя, и на чем свет стоит ругает потерпевшего крушение.
"You fool, why do you catch at a straw?" calm good sense says to the man that is drowning.	"Глупец, ну стоит ли хвататься за соломинку!" - говорит здравый смысл утопающему,
"You villain, why do you shrink from plunging into the irretrievable Gazette?" says prosperity to the poor devil battling in that black gulf.	"Негодяй, чего ты брыкаешься, не лучше ли примириться и упокоиться в "Газете", откуда уже нет возврата!" - говорит преуспеяние бедняге, который отчаянно барахтается в темной пучине.
Who has not remarked the readiness with which the closest of friends and honestest of men suspect and accuse each other of cheating when they fall out on money matters?	Кто не замечал, с какой готовностью ближайшие друзья и честнейшие люди подозревают и обвиняют друг друга в обмане, как только дело коснется денежных расчетов!
Everybody does it.	Все так поступают.
Everybody is right, I suppose, and the world is a rogue.	Мне думается, каждый из нас прав, а все остальные - мошенники.