LibCat » Книги » Проза » Классическая проза » Уильям Теккерей - Ярмарка тщеславия - английский и русский параллельные тексты

Уильям Теккерей - Ярмарка тщеславия - английский и русский параллельные тексты

Здесь есть возможность читать онлайн «Уильям Теккерей - Ярмарка тщеславия - английский и русский параллельные тексты» весь текст электронной книги совершенно бесплатно (целиком полную версию без сокращений). В некоторых случаях можно слушать аудио, скачать через торрент в формате fb2 и присутствует краткое содержание. Жанр: Классическая проза, на русском языке. Описание произведения, (предисловие) а так же отзывы посетителей доступны на портале библиотеки ЛибКат.

Читать книгу

Название:
Ярмарка тщеславия - английский и русский параллельные тексты
Автор:
Уильям Мейкпис Теккерей
Жанр:
Классическая проза / на русском языке
Год:
неизвестен
ISBN:
нет данных
Рейтинг книги:
5 / 5. Голосов: 1
Избранное:

Добавить в избранное
Отзывы:
Написать комментарий
Ваша оценка:
- 100
- 1
- 2
- 3
- 4
- 5

Ярмарка тщеславия - английский и русский параллельные тексты: краткое содержание, описание и аннотация

Предлагаем к чтению аннотацию, описание, краткое содержание или предисловие (зависит от того, что написал сам автор книги «Ярмарка тщеславия - английский и русский параллельные тексты»). Если вы не нашли необходимую информацию о книге — напишите в комментариях, мы постараемся отыскать её.

Вершиной творчества английского писателя, журналиста и графика Уильяма Мейкписа Теккерея стал роман «Ярмарка тщеславия». Все персонажи романа – положительные и отрицательные – вовлечены, по словам автора, в «вечный круг горя и страдания». Насыщенный событиями, богатый тонкими наблюдениями быта своего времени, проникнутый иронией и сарказмом, роман «Ярмарка тщеславия» занял почетное место в списке шедевров мировой литературы.

Ярмарка тщеславия - английский и русский параллельные тексты — читать онлайн бесплатно полную книгу (весь текст) целиком

Ниже представлен текст книги, разбитый по страницам. Система сохранения места последней прочитанной страницы, позволяет с удобством читать онлайн бесплатно книгу «Ярмарка тщеславия - английский и русский параллельные тексты», без необходимости каждый раз заново искать на чём Вы остановились. Поставьте закладку, и сможете в любой момент перейти на страницу, на которой закончили чтение.

Тёмная тема

Шрифт:

↓

↑

Сбросить

Интервал:

↓

↑

Закладка:

Сделать

"We're ruined, Mary.	- Мы разорены, Мэри.
We've got the world to begin over again, dear.	Нам придется начинать сызнова, дорогая.
It's best that you should know all, and at once."	Лучше, чтобы ты узнала все сразу.
As he spoke, he trembled in every limb, and almost fell.	Произнося эти слова, он дрожал всем телом и едва держался на ногах.
He thought the news would have overpowered his wife--his wife, to whom he had never said a hard word.	Он думал, что это известие сразит его жену -жену, которая за всю жизнь не слышала от него резкого слова.
But it was he that was the most moved, sudden as the shock was to her.	Но хотя удар был для нее неожиданным, миссис Седли проявила большую душевную выдержку, чем се муж.
When he sank back into his seat, it was the wife that took the office of consoler.	Когда он бессильно упал в кресло, жена приняла на себя обязанности утешительницы.
She took his trembling hand, and kissed it, and put it round her neck: she called him her John--her dear John--her old man--her kind old man; she poured out a hundred words of incoherent love and tenderness; her faithful voice and simple caresses wrought this sad heart up to an inexpressible delight and anguish, and cheered and solaced his over-burdened soul.	Она взяла его дрожащую руку, покрыла ее поцелуями и обвила ею свою шею; она называла его своим Джоном - своим милым Джоном, своим старичком, своим любимым старичком; она излила на него множество бессвязных слов любви и нежности. Ее кроткий голос и простодушные ласки довели это скорбное сердце до невыразимого восторга и грусти, подбодрили и успокоили исстрадавшегося старика.
Only once in the course of the long night as they sate together, and poor Sedley opened his pent-up soul, and told the story of his losses and embarrassments--the treason of some of his oldest friends, the manly kindness of some, from whom he never could have expected it—in a general confession--only once did the faithful wife give way to emotion.	Только один раз на протяжении долгой ночи, которую они провели, сидя вместе, когда бедный Седли излил перед ней душу, рассказав историю своих потерь и неудач, поведав об измене некоторых стариннейших друзей и о благородной доброте других, от кого он всего меньше этого ждал, - словом, принес полную повинную, - только в од ном случае его верная жена не сумела справиться со своим волнением.
"My God, my God, it will break Emmy's heart," she said.	- Боже мой, боже мой, это разобьет сердце Эмми!- сказала она.
The father had forgotten the poor girl.	Отец забыл о бедной девочке.
She was lying, awake and unhappy, overhead.	Она лежала наверху без сна, чувствуя себя несчастной.
In the midst of friends, home, and kind parents, she was alone.	Дома, среди друзей и нежных родителей, она была одинока.
To how many people can any one tell all?	Много ли найдется людей, которым вы, читатель, могли бы все рассказать?
Who will be open where there is no sympathy, or has call to speak to those who never can understand?	Как возможна откровенность там, где нет сочувствия? Кто захочет излить душу перед теми, кто его не поймет?
Our gentle Amelia was thus solitary.	Именно так одинока была наша кроткая Эмилия.
She had no confidante, so to speak, ever since she had anything to confide.	У нее не было никакой поверенной, с тех пор как ей было что поверять.

She could not tell the old mother her doubts and cares; the would-be sisters seemed every day more strange to her.	Она не могла поделиться со старухой матерью своими сомнениями и заботами; будущие же сестры с каждым днем казались ей все более чужими.
And she had misgivings and fears which she dared not acknowledge to herself, though she was always secretly brooding over them.	А у Эмми были дурные предчувствия и опасения, в которых она не смела признаться даже себе самой, хотя втайне терзалась ими.
Her heart tried to persist in asserting that George Osborne was worthy and faithful to her, though she knew otherwise.	Ее сердце упорствовало в убеждении, что Джордж Осборн достоин ее и верен ей, хотя она чувствовала, что это не так.
How many a thing had she said, and got no echo from him.	Сколько раз она обращалась к нему, не встречая никакого отклика!
How many suspicions of selfishness and indifference had she to encounter and obstinately overcome.	Сколько у нее было случаев заподозрить его в эгоизме и равнодушии! Но она упрямо закрывала на это глаза.
To whom could the poor little martyr tell these daily struggles and tortures?	Кому могла рассказать бедная маленькая мученица о своей ежедневной борьбе и пытке?
Her hero himself only half understood her.	Сам герой Эмми слушал ее только в пол-уха.
She did not dare to own that the man she loved was her inferior; or to feel that she had given her heart away too soon.	Она не решалась признаться, что человек, которого она любит, ниже ее, или подумать, что она поторопилась отдать ему свое сердце.
Given once, the pure bashful maiden was too modest, too tender, too trustful, too weak, too much woman to recall it.	Чистая, стыдливая, Эмилия была слишком скромна, слишком мягка, слишком правдива, слишком слаба, слишком женщина, чтобы, раз отдав, взять его обратно.
We are Turks with the affections of our women; and have made them subscribe to our doctrine too.	Мы обращаемся, как турки, с чувствами наших женщин, да еще требуем, чтобы они признавали за нами такое право.
We let their bodies go abroad liberally enough, with smiles and ringlets and pink bonnets to disguise them instead of veils and yakmaks.	Мы позволяем их телам разгуливать довольно свободно, их улыбки, локончики и розовые шляпки заменяют им покрывала и чадры.
But their souls must be seen by only one man, and they obey not unwillingly, and consent to remain at home as our slaves--ministering to us and doing drudgery for us.	Но душу их дозволено видеть только одному-единственному мужчине, а они и рады повиноваться и соглашаются сидеть дома не хуже рабынь, прислуживая нам и выполняя всю черную работу.
So imprisoned and tortured was this gentle little heart, when in the month of March, Anno Domini 1815, Napoleon landed at Cannes, and Louis XVIII fled, and all Europe was in alarm, and the funds fell, and old John Sedley was ruined.	В таком одиночестве и в таких мучениях пребывало это нежное сердечко, когда в марте, в лето от Рождества Христова 1815-е Наполеон высадился в Каннах. Людовик XVIII бежал, вся Европа пришла в смятение, государственные бумаги упали и старый Джон Седли разорился.
We are not going to follow the worthy old stockbroker through those last pangs and agonies of ruin through which he passed before his commercial demise befell.	Мы не последуем за достойным маклером через все те пытки и испытания, через которые проходит всякий разоряющийся делец до наступления своей коммерческой смерти.