LibCat » Книги » Проза » Классическая проза » Оноре Бальзак - Блеск и нищета куртизанок - английский и русский параллельные тексты

Оноре Бальзак - Блеск и нищета куртизанок - английский и русский параллельные тексты

Здесь есть возможность читать онлайн «Оноре Бальзак - Блеск и нищета куртизанок - английский и русский параллельные тексты» — ознакомительный отрывок электронной книги совершенно бесплатно, а после прочтения отрывка купить полную версию. В некоторых случаях можно слушать аудио, скачать через торрент в формате fb2 и присутствует краткое содержание. Жанр: Классическая проза, на русском языке. Описание произведения, (предисловие) а так же отзывы посетителей доступны на портале библиотеки ЛибКат.

Читать книгу

Название:
Блеск и нищета куртизанок - английский и русский параллельные тексты
Автор:
Оноре де Бальзак
Жанр:
Классическая проза / на русском языке
Год:
неизвестен
ISBN:
нет данных
Рейтинг книги:
5 / 5. Голосов: 1
Избранное:

Добавить в избранное
Отзывы:
Написать комментарий
Ваша оценка:
- 100
- 1
- 2
- 3
- 4
- 5

Блеск и нищета куртизанок - английский и русский параллельные тексты: краткое содержание, описание и аннотация

Предлагаем к чтению аннотацию, описание, краткое содержание или предисловие (зависит от того, что написал сам автор книги «Блеск и нищета куртизанок - английский и русский параллельные тексты»). Если вы не нашли необходимую информацию о книге — напишите в комментариях, мы постараемся отыскать её.

Над романом «Блеск и нищета куртизанок» Бальзак работал более десяти лет, с 1836 по 1847 год. Роман занимает значительное место в многотомном цикле произведений, объединенных писателем под общим названием «Человеческая комедия». Этим романом Бальзак заканчивает своеобразную трилогию («Отец Горио», «Утраченные иллюзии», «Блеск и нищета куртизанок»). Через все три произведения проходят основные персонажи «Человеческой комедии». В романе завершается история героя «Утраченных иллюзий» поэта Люсьена Шардона (де Рюбампре), растратившего талант и погубившего себя в погоне за богатством и соблазнами светской жизни. Здесь читатель вновь встречает преуспевающего карьериста Растиньяка и беглого каторжника Жака Коллена, знакомых по роману «Отец Горио».Действие романа происходит во время Реставрации и охватывает 1824—1830 годы. Писатель создает широкое социальное обобщение жизни Франции накануне Июльской революции 1830 года.

Блеск и нищета куртизанок - английский и русский параллельные тексты — читать онлайн ознакомительный отрывок

Ниже представлен текст книги, разбитый по страницам. Система сохранения места последней прочитанной страницы, позволяет с удобством читать онлайн бесплатно книгу «Блеск и нищета куртизанок - английский и русский параллельные тексты», без необходимости каждый раз заново искать на чём Вы остановились. Поставьте закладку, и сможете в любой момент перейти на страницу, на которой закончили чтение.

Тёмная тема

Шрифт:

↓

↑

Сбросить

Интервал:

↓

↑

Закладка:

Сделать

The Baron de Nucingen owned to sixty; he no longer cared for women, and for his wife least of all.	Барону Нусингену было, по его словам, шестьдесят лет; женщины стали для него безразличны, и тем более собственная жена.
He boasted that he had never known such love as makes a fool of a man.	Он хвалился, что никогда не знал любви, доводящей до безрассудства.
He declared that he was happy to have done with women; the most angelic of them, he frankly said, was not worth what she cost, even if you got her for nothing.	Он считал подлинным счастьем, что покончил с увлечениями, и без стеснения утверждал, что самая ангелоподобная из женщин не стоит того, во что она обходится, даже если отдается бескорыстно.
He was supposed to be so entirely blase, that he no longer paid two thousand francs a month for the pleasure of being deceived.	Он слыл столь пресыщенным, что удовольствие быть обманутым покупал не дороже, чем за два-три тысячи франков в месяц.
His eyes looked coldly down from his opera box on the corps de ballet; never a glance was shot at the capitalist by any one of that formidable swarm of old young girls, and young old women, the cream of Paris pleasure.	Из ложи в Опере его холодные глаза бесстрастно изучали кордебалет. Ни один взгляд из этой опасной стаи юных старух и старых дев, избранниц парижских утех, не был украдкой брошен на этого капиталиста.
Natural love, artificial and love-of-show love, love based on self-esteem and vanity, love as a display of taste, decent, conjugal love, eccentric love - the Baron had paid for them all, had known them all excepting real spontaneous love.	Любовь животную, любовь показную и эгоистическую, любовь пристойную и тщеславную, любовь изощренную, любовь сдержанную и супружескую, любовь взбалмошную - барон все покупал, все изведал, кроме истинной любви.
This passion had now pounced down on him like an eagle on its prey, as it did on Gentz, the confidential friend of His Highness the Prince of Metternich.	И эта любовь обрушилась на него, как орел на свою жертву, - так обрушилась она и на Генца, наперсника его светлости князя Меттерниха.
All the world knows what follies the old diplomate committed for Fanny Elssler, whose rehearsals took up a great deal more of his time than the concerns of Europe.	Известны все глупости, которые натворил этот старый дипломат ради Фанни Эльслер: репетиции актрисы волновали его несравненно больше, нежели вопросы европейской политики.
The woman who had just overthrown that iron-bound money-box, called Nucingen, had appeared to him as one of those who are unique in their generation.	Женщина, поразившая денежный мешок, именуемый Нусингеном, представилась ему единственной в своем роде.
It is not certain that Titian's mistress, or Leonardo da Vinci's Monna Lisa, or Raphael's Fornarina were as beautiful as this exquisite Esther, in whom not the most practised eye of the most experienced Parisian could have detected the faintest trace of the ordinary courtesan.	Едва ли возлюбленная Тициана, Монна Лиза Леонардо да Винчи, Форнарина Рафаэля были так прекрасны, как божественная Эстер, в которой самый опытный взгляд самого наблюдательного парижанина не мог бы подметить ни малейшей черты куртизанки.
The Baron was especially startled by the noble and stately air, the air of a well-born woman, which Esther, beloved, and lapped in luxury, elegance, and devotedness, had in the highest degree.	Недаром барона совершенно ошеломило величие и благородство облика, столь свойственное Эстер, - тем более Эстер любимой, окруженной изысканной роскошью, обожанием.
Happy love is the divine unction of women; it makes them all as lofty as empresses.	Счастливая любовь - это святое причастие для женщины: она становится горда, как императрица.

For eight nights in succession the Baron went to the forest of Vincennes, then to the Bois de Boulogne, to the woods of Ville-d'Avray, to Meudon, in short, everywhere in the neighborhood of Paris, but failed to meet Esther.	Барон восемь ночей сряду выезжал в Венсенский лес, затем в Булонский, затем в леса Виль д'Авре, затем в Медонский лес, наконец, во все окрестности Парижа и нигде не встретил Эстер.
That beautiful Jewish face, which he called "a face out of te Biple," was always before his eyes.	Одухотворенное еврейское лицо, как он говорил, пиплейски, неотступно стояло перед его глазами.
By the end of a fortnight he had lost his appetite.	К концу второй недели он потерял аппетит.
Delphine de Nucingen, and her daughter Augusta, whom the Baroness was now taking out, did not at first perceive the change that had come over the Baron.	Дельфина Нусинген и его дочь Августа, которую баронесса начинала вывозить в свет, не сразу заметили перемену, происшедшую в бароне.
The mother and daughter only saw him at breakfast in the morning and at dinner in the evening, when they all dined at home, and this was only on the evenings when Delphine received company.	Мать и дочь видели барона лишь утром за завтраком и вечером во время обеда, если все обедали дома, что случалось только в приемные дни баронессы.
But by the end of two months, tortured by a fever of impatience, and in a state like that produced by acute home-sickness, the Baron, amazed to find his millions impotent, grew so thin, and seemed so seriously ill, that Delphine had secret hopes of finding herself a widow.	Но к концу второго месяца барон, весь во власти чувства, сходного с тоской по родине, пожираемой лихорадочным нетерпением и удивленный бессилием миллионов, настолько исхудал, настолько казался больным, что Дельфина втайне надеялась стать вдовой.
She pitied her husband, somewhat hypocritically, and kept her daughter in seclusion.	Она лицемерно жалела мужа и заставила дочь сидеть дома.
She bored her husband with questions; he answered as Englishmen answer when suffering from spleen, hardly a word.	Она засыпала мужа вопросами; он отвечал, как отвечают англичане, страдающие сплином, то есть почти не отвечал.
Delphine de Nucingen gave a grand dinner every Sunday.	По воскресеньям Дельфина Нусинген давала званый обед.
She had chosen that day for her receptions, after observing that no people of fashion went to the play, and that the day was pretty generally an open one.	Она избрала этот день для приемов, заметив, что в высшем свете в воскресенье никто не посещает театра, и этот вечер у всех обычно свободен.
The emancipation of the shopkeeping and middle classes makes Sunday almost as tiresome in Paris as it is deadly in London.	От наплыва буржуа и мещан воскресный день в Париже стал настолько суетлив, насколько он чопорен в Лондоне.
So the Baroness invited the famous Desplein to dinner, to consult him in spite of the sick man, for Nucingen persisted in asserting that he was perfectly well.	И вот баронесса пригласила к обеду знаменитого Деплена, чтобы посоветоваться с ним против желания больного, ибо Нусинген говорил, что чувствует себя превосходно.
Keller, Rastignac, de Marsay, du Tillet, all their friends had made the Baroness understand that a man like Nucingen could not be allowed to die without any notice being taken of it; his enormous business transactions demanded some care; it was absolutely necessary to know where he stood.	Келлер, Растиньяк, де Марсе, дю Тийе, все друзья дома дали понять баронессе, что такой человек, как Нусинген, не должен умереть внезапно: его огромные дела обязывали к особой осторожности, и надо было точно знать, как поступить.