LibCat » Книги » Проза » Классическая проза » Оноре Бальзак - Шагреневая кожа - английский и русский параллельные тексты

Оноре Бальзак - Шагреневая кожа - английский и русский параллельные тексты

Здесь есть возможность читать онлайн «Оноре Бальзак - Шагреневая кожа - английский и русский параллельные тексты» — ознакомительный отрывок электронной книги совершенно бесплатно, а после прочтения отрывка купить полную версию. В некоторых случаях можно слушать аудио, скачать через торрент в формате fb2 и присутствует краткое содержание. Жанр: Классическая проза, на русском языке. Описание произведения, (предисловие) а так же отзывы посетителей доступны на портале библиотеки ЛибКат.

Читать книгу

Название:
Шагреневая кожа - английский и русский параллельные тексты
Автор:
Оноре де Бальзак
Жанр:
Классическая проза / на русском языке
Год:
неизвестен
ISBN:
нет данных
Рейтинг книги:
4 / 5. Голосов: 1
Избранное:

Добавить в избранное
Отзывы:
Написать комментарий
Ваша оценка:
- 80
- 1
- 2
- 3
- 4
- 5

Шагреневая кожа - английский и русский параллельные тексты: краткое содержание, описание и аннотация

Предлагаем к чтению аннотацию, описание, краткое содержание или предисловие (зависит от того, что написал сам автор книги «Шагреневая кожа - английский и русский параллельные тексты»). Если вы не нашли необходимую информацию о книге — напишите в комментариях, мы постараемся отыскать её.

Можно ли выиграть, если заключаешь сделку с дьяволом? Этот вопрос никогда не оставлял равнодушными как писателей, так и читателей. Если ты молод, влюблен и честолюбив, но знаешь, что все твои мечты обречены из-за отсутствия денег, то можно ли устоять перед искушением расплатиться сроком собственной жизни за исполнение желаний?

Шагреневая кожа - английский и русский параллельные тексты — читать онлайн ознакомительный отрывок

Ниже представлен текст книги, разбитый по страницам. Система сохранения места последней прочитанной страницы, позволяет с удобством читать онлайн бесплатно книгу «Шагреневая кожа - английский и русский параллельные тексты», без необходимости каждый раз заново искать на чём Вы остановились. Поставьте закладку, и сможете в любой момент перейти на страницу, на которой закончили чтение.

Тёмная тема

Шрифт:

↓

↑

Сбросить

Интервал:

↓

↑

Закладка:

Сделать

"'You would not be so badly lodged,' was Rastignac's slightly sarcastic comment.	- У тебя будут недурные апартаменты, - сказал Растиньяк с улыбкой, в которой сквозила легкая ирония.
'It is captivating, isn't it?' he added, smiling as he sat down.	- Разве это не соблазнительно? - добавил он садясь.
Then suddenly he rose, and led me by the hand into a bedroom, where the softened light fell upon the bed under its canopy of muslin and white watered silk-a couch for a young fairy betrothed to one of the genii.	Вдруг он вскочил, взял меня за руку, провел в спальню и показал слабо освещенное сладострастное ложе, под пологом из белого муслина и муара, настоящее ложе юной феи, обручившейся с гением.
"'Isn't it wantonly bad taste, insolent and unbounded coquetry,' he said, lowering his voice, 'that allows us to see this throne of love?	- Разве это не бесстыдство, - воскликнул он, понизив голос, - разве это не дерзость, не кокетство сверх всякой меры, что нам разрешают созерцать этот трон любви?
She gives herself to no one, and anybody may leave his card here.	Никому не отдаваться и каждому позволять оставить здесь свою визитную карточку!
If I were not committed, I should like to see her at my feet all tears and submission.'	Будь я свободен, я бы добивался, чтобы эта женщина, вся в слезах, покорно стояла под моей дверью...
"'Are you so certain of her virtue?'	- А ты так уверен в ее добродетели?
"'The boldest and even the cleverest adventurers among us, acknowledge themselves defeated, and continue to be her lovers and devoted friends.	- Самые предприимчивые из наших волокит, даже самые ловкие из них, сознаются, что у них ничего не вышло; они все еще влюблены в нее, они ее верные друзья.
Isn't that woman a puzzle?'	Ну, не загадка ли эта женщина?
"His words seemed to intoxicate me; I had jealous fears already of the past.	Что-то вроде опьянения возбудили во мне эти слова, так как моя ревность стала тревожиться и за прошлое Феодоры.
I leapt for joy, and hurried back to the countess, whom I had seen in the gothic boudoir.	Дрожа от радости, я поспешил в гостиную, где оставил графиню; я встретил ее в готическом будуаре.
She stopped me by a smile, made me sit beside her, and talked about my work, seeming to take the greatest interest in it, and all the more when I set forth my theories amusingly, instead of adopting the formal language of a professor for their explanation.	Она улыбкой остановила меня, усадила рядом с собой, стала расспрашивать о моих работах и, казалось, проявляла к ним живой интерес, особенно когда, избегая поучительного тона и докторального изложения моей системы, я перевел ее на язык шутки.
It seemed to divert her to be told that the human will was a material force like steam; that in the moral world nothing could resist its power if a man taught himself to concentrate it, to economize it, and to project continually its fluid mass in given directions upon other souls. Such a man, I said, could modify all things relatively to man, even the peremptory laws of nature.	Кажется, Феодоре очень понравилось, что воля человеческая есть сила материальная, вроде пара; что в мире духовном ничто не устояло бы перед этой силой, если бы человек научился сосредоточивать ее, владеть всею ее совокупностью и беспрестанно направлять на души поток этой текучей массы; что такой человек мог бы, в соответствии с задачами человечества, как угодно видоизменять все, даже законы природы.

The questions Foedora raised showed a certain keenness of intellect. I took a pleasure in deciding some of them in her favor, in order to flatter her; then I confuted her feminine reasoning with a word, and roused her curiosity by drawing her attention to an everyday matter-to sleep, a thing so apparently commonplace, that in reality is an insoluble problem for science.	Возражения Феодоры свидетельствовали об известной тонкости ума; чтобы польстить ей, я снисходительно признал на некоторое время ее правоту, а потом уничтожил эти женские рассуждения единым словом, обратив ее внимание на повседневное явление нашей жизни, на явление сна, по видимости обычное, по существу же полное неразрешимых для ученого проблем, и тем возбудил ее любопытство.
The countess sat in silence for a moment when I told her that our ideas were complete organic beings, existing in an invisible world, and influencing our destinies; and for witnesses I cited the opinions of Descartes, Diderot, and Napoleon, who had directed, and still directed, all the currents of the age.	Графиня даже умолкла на мгновение, когда я сказал ей, что наши идеи - организованные, цельные существа, обитающие в мире невидимом и влияющие на наши судьбы, а в доказательство привел мысли Декарта, Дидро, Наполеона, мысли которых властвовали и все еще властвуют над нашим веком.
"So I had the honor of amusing this woman; who asked me to come to see her when she left me; giving me les grande entrees, in the language of the court.	Я имел честь позабавить графиню: она рассталась со мной, попросив бывать у нее, - выражаясь придворным языком, я был приближен к ее особе.
Whether it was by dint of substituting polite formulas for genuine expressions of feeling, a commendable habit of mine, or because Foedora hailed in me a coming celebrity, an addition to her learned menagerie; for some reason I thought that I had pleased her.	То ли, по свойственной мне похвальной привычке, я принял формулу вежливости за искренние речи, то ли Феодора увидела во мне будущую знаменитость и вознамерилась пополнить свой зверинец еще одним ученым, но мне показалось, что я произвел на нее впечатление.
I called all my previous physiological studies and knowledge of woman to my aid, and minutely scrutinized this singular person and her ways all evening. I concealed myself in the embrasure of a window, and sought to discover her thoughts from her bearing. I studied the tactics of the mistress of the house, as she came and went, sat and chatted, beckoned to this one or that, asked questions, listened to the answers, as she leaned against the frame of the door; I detected a languid charm in her movements, a grace in the flutterings of her dress, remarked the nature of the feelings she so powerfully excited, and became very incredulous as to her virtue.	Я призвал себе на помощь все свои познания в физиологии, все свои прежние наблюдения над женщинами и целый вечер тщательно изучал эту оригинальную особу и ее повадки; спрятавшись в амбразуре окна, я старался угадать ее мысли, открыть их в ее манере держаться и приглядывался к тому, как в качестве хозяйки дома она ходит по комнатам, садится и заводит разговор, подзывает к себе кого-нибудь из гостей, расспрашивает его и, прислонившись к косяку двери, слушает; переходя с места на место, она так очаровательно изгибала стан, так грациозно колыхалось у нее при этом платье, столь властно возбуждала она желания, что я подверг большому сомнению ее добродетель.
If Foedora would none of love to-day, she had had strong passions at some time; past experience of pleasure showed itself in the attitudes she chose in conversation, in her coquettish way of leaning against the panel behind her; she seemed scarcely able to stand alone, and yet ready for flight from too bold a glance. There was a kind of eloquence about her lightly folded arms, which, even for benevolent eyes, breathed sentiment.	Если теперь Феодора презирала любовь, то прежде она, наверное, была очень страстной; опытная сладострастница сказывалась даже в ее манере стоять перед собеседником: она кокетливо опиралась на выступ панели, как могла бы опираться женщина, готовая пасть, но готовая также убежать, лишь только ее испугает слишком пылкий взгляд; мягко скрестив руки, она, казалось, вдыхала в себя слова собеседника, благосклонно слушая их даже взглядом, а сама излучала чувство.