LibCat » Книги » Проза » Классическая проза » Уильям Фолкнер - Свет в августе - английский и русский параллельные тексты

Уильям Фолкнер - Свет в августе - английский и русский параллельные тексты

Здесь есть возможность читать онлайн «Уильям Фолкнер - Свет в августе - английский и русский параллельные тексты» весь текст электронной книги совершенно бесплатно (целиком полную версию без сокращений). В некоторых случаях можно слушать аудио, скачать через торрент в формате fb2 и присутствует краткое содержание. Жанр: Классическая проза, на русском языке. Описание произведения, (предисловие) а так же отзывы посетителей доступны на портале библиотеки ЛибКат.

Читать книгу

Название:
Свет в августе - английский и русский параллельные тексты
Автор:
Уильям Фолкнер
Жанр:
Классическая проза / на русском языке
Год:
неизвестен
ISBN:
нет данных
Рейтинг книги:
3 / 5. Голосов: 1
Избранное:

Добавить в избранное
Отзывы:
Написать комментарий
Ваша оценка:
- 60
- 1
- 2
- 3
- 4
- 5

Свет в августе - английский и русский параллельные тексты: краткое содержание, описание и аннотация

Предлагаем к чтению аннотацию, описание, краткое содержание или предисловие (зависит от того, что написал сам автор книги «Свет в августе - английский и русский параллельные тексты»). Если вы не нашли необходимую информацию о книге — напишите в комментариях, мы постараемся отыскать её.

Американский Юг – во всей его болезненной, трагической и причудливой прелести. В романе «Свет в августе» кипят опасные и разрушительные страсти, хранятся мрачные семейные секреты, процветают расизм и жестокость, а любовь и ненависть достигают поистине античного масштаба…

Свет в августе - английский и русский параллельные тексты — читать онлайн бесплатно полную книгу (весь текст) целиком

Ниже представлен текст книги, разбитый по страницам. Система сохранения места последней прочитанной страницы, позволяет с удобством читать онлайн бесплатно книгу «Свет в августе - английский и русский параллельные тексты», без необходимости каждый раз заново искать на чём Вы остановились. Поставьте закладку, и сможете в любой момент перейти на страницу, на которой закончили чтение.

Тёмная тема

Шрифт:

↓

↑

Сбросить

Интервал:

↓

↑

Закладка:

Сделать

It's no wonder that I had no father and that I had already died one night twenty years before I saw light.	Неудивительно, что у меня не было отца и что я уже умер однажды ночью, за двадцать лет до того, как появился на свет.
And that my only salvation must be to return to the place to die where my life had already ceased before it began.'	И что единственное для меня спасение -вернуться умирать туда, где моя жизнь прекратилась раньше, чем началась".
While at the seminary, after he first came there, he often thought how he would tell them, the elders, the high and sanctified men who were the destiny of the church to which he had willingly surrendered.	Поступив в семинарию, он часто думал о том, как расскажет это им, старшим, возвышенным к освященным людям, решавшим судьбы церкви, которой он добровольно себя отдал.
How he would go to them and say,	Как он пойдет к ним и скажет:
"Listen.	"Слушайте.
God must call me to Jefferson because my life died there, was shot from the saddle of a galloping horse in a Jefferson street one night twenty years before it was ever born."	Господь должен призвать меня в Джефферсон, потому что там кончилась моя жизнь, была остановлена пулей, в седле, на скаку, ночью на джефферсонской улице, за двадцать лет до того, как зачалась".
He thought that he could say that, at first.	Первое время он думал, что сможет это сказать.
He believed that they would comprehend.	Верил, что они поймут.
He went there, chose that as his vocation, with that as his purpose.	Ведь он пришел к ним, избрал церковную стезю -ради этой цели.
But he believed in more than that.	Но этим вера его не исчерпывалась.
He had believed in the church too, in all that it ramified and evoked.	Он верил и в церковь, во все, что от нее ветвилось и ею пробуждалось.
He believed with a calm joy that if ever there was shelter, it would be the Church; that if ever truth could walk naked and without shame or fear, it would be in the seminary.	Верил со спокойной радостью, что если есть на свете убежище, то это церковь; что если правда может жить нагой, без стыда и боязни, то -- в семинарии.
When he believed that he had heard the call it seemed to him that he could see his future, his life, intact and on all sides complete and inviolable, like a classic and serene vase, where the spirit could be born anew sheltered from the harsh gale of living and die so, peacefully, with only the far sound of the circumvented wind, with scarce even a handful of rotting dust to be disposed of.	Когда он верил, что обрел призвание, его будущая жизнь представлялась ему незыблемой, во всех отношениях совершенной и невозмутимой, подобно чистой классической вазе, такая жизнь, где дух может родиться сызнова, укрытый от житейских бурь, и так же умереть -- в покое, под далекий шум бессильного ветра, расставшись лишь с горстью истлевшего праха.
That was what the word seminary meant: quiet and safe walls within which the hampered and garmentworried spirit could learn anew serenity to contemplate without horror or alarm its own nakedness.	Вот что значило слово "семинария": тихие и надежные стены, где стесненный покровами озабоченный дух вновь обучится безмятежности, чтобы без ужаса и тревоги созерцать свою наготу.
'But there are more things in heaven and earth too than truth,' he thinks, paraphrases, quietly, not quizzical, not humorous; not unquizzical and not humorless too.	"Но в мире много есть того, что нашей правде и не снилось", -- мысленно перефразирует он, не насмешливо, не шутливо, однако и не без насмешки, не без шутливости, -- спокойно.

Sitting in the failing dusk, his head in its white bandage looming bigger and more ghostly than ever, he thinks,	В сгущающемся сумраке его забинтованная голов -- а как будто растет, становясь все призрачней.
'More things indeed,' thinking how ingenuity was apparently given man in order that he may supply himself in crises with shapes and sounds with which to guard himself from truth.	"Не снилось", -- повторяет он про себя и думает: для того, наверно, и дана человеку изобретательность, чтобы в переломные минуты он мог измыслить образы и звуки, которые оградят его от правды.
He had at least one thing to not repent: that he had not made the mistake of telling the elders what he had planned to say.	В одной ошибке ему, по крайней мере, не пришлось раскаиваться -- он не открылся старшим.
He had not needed to live in the seminary a year before he learned better than that.	Не проучившись и года, он понял, какая это будет глупость.
And more, worse: that with the learning of it, instead of losing something he had gained, had escaped from something.	Больше того, хуже того: поняв это, он не потерял, а, наоборот, приобрел что-то, от чегото спасся.
And that that gain had colored the very face and shape of love.	И это приобретение окрасило сам лик и характер любви.
She was the daughter of one of the ministers, the teachers, in the college.	Она была дочерью одного из священников, преподавателей колледжа.
Like himself, she was an only child.	И тоже -- единственным ребенком, как он.
He believed at once that she was beautiful, because he had heard of her before he ever saw her and when he did see her he did not see her at all because of the face which he had already created in his mind.	Он сразу поверил, что она красавица, потому что слышал о ней еще до того, как ее увидел, а увидев -- не разглядел за тем лицом, которое создал в своем воображении.
He did not believe that she could have lived there all her life and not be beautiful.	Он не верил, чтобы она, прожив здесь всю жизнь, могла не быть прекрасной.
He did not see the face itself for three years.	Он разглядел ее лицо только через три года.
By that time there had already been for two years a hollow tree in which they left notes for one another.	К тому времени уже два года существовало дупло, где они оставляли друг другу записки.
If he believed about that at all, he believed that the idea had sprung spontaneously between them, regardless of whichever one thought of it, said it, first.	Если он и задумывался об этом, то думал, что идея возникла у них одновременно -- неважно, кто первым на нее наткнулся, ее высказал.
But in reality he had got the idea not from her or from himself, but from a book.	Но на самом деле идея шла не от нее и не от него, а от книги.
But he did not see her face at all.	Лица же ее он не видел вовсе.
Ha did not see a small oval narrowing too sharply to chin and passionate with discontent (she was a year or two or three older than he was, and he did not know it, was never to know it).	Не видел маленького овала, слишком резко сужавшегося к подбородку и омраченного недовольством (она была на год, два или три старше его, но он этого не знал и не узнал никогда).
He did not see that for three years her eyes had watched him with almost desperate calculation, like those of a harassed gambler.	Не видел, что три года ее глаза наблюдают за ним, лихорадочно что-то рассчитывая, как глаза почти отчаявшегося игрока.
Then one night he saw her, looked at her.	И вот однажды ночью он увидел ее, взглянул на нее.