Андрэ Моруа - Письма незнакомке

Я поблагодарил его и попросил несколько часов отсрочки, чтобы посоветоваться с женой. Вначале я едва не согласился. Но, оставшись наедине с собой, я вдруг представил себе всю неловкость и низость этой полулюбовной интрижки, которую придется вести на глазах проницательной Мадлен, да еще будучи гостем Бонниве. Нелли была весьма привлекательна, но я ее строго осуждал. За завтраком я рассказал Мадлен о предложении Бонниве, разумеется, не обмолвившись ни словом о его причинах, и мы вместе стали обдумывать, как бы нам повежливее от него отказаться. Мадлен без труда сочинила какие-то давние обязательства, и мы в Африку не поехали.

Я знаю, что с тех самых пор Нелли Бонниве отзывается обо мне не только с иронией, но даже с некоторой неприязнью. Наш друг Ламбер-Леклерк как-то упомянул обо мне как о возможном кандидате на пост префекта департамента Сены. Она скорчила презрительную гримаску.

– Мофра! – сказала она. – Упаси Бог! Он очень мил, но совершенно лишен инициативы. Он сам не знает, чего хочет.

– Нелли права, – отозвался Бонниве.

И я не получил префектуры.

– Ты куда-то собрался? – спросила Франсуаза Кене мужа.

– На почту, отправлю заказное письмо, а заодно погуляю с Маугли… Дождь закончился, небо над Ментоной очистилось, погода налаживается.

– Только не надолго, я пригласила на ужин Сабину Ламбер-Леклерк с супругом… Да, знаешь, прочла в «Эклерёр», что они пожаловали в Ниццу на несколько дней… Ну и написала Сабине.

– Но, Франсуаза, зачем ты это сделала?… Политические взгляды ее мужа меня пугают, а она сама…

– Ладно, ладно, не ворчи, Антуан… Еще скажи, что Сабина тебе не нравится!.. Когда мы с тобой познакомились, вы были, кажется, чуть ли не помолвлены.

– Вот именно… Вряд ли она простила мне, что я предпочел тебя… И потом, мы с ней не виделись лет пятнадцать, она, должно быть, превратилась в этакую зрелую матрону…

– И вовсе она не матрона, – отвечала Франсуаза. – Она всего-то на три года старше, чем я… В любом случае, стоит ли теперь сожалеть – что сделано, то сделано… Они с мужем будут здесь в восемь вечера.

– Могла бы и со мной посоветоваться… Зачем ты это сделала?… Ты ведь знаешь, мне это будет неприятно.

– Счастливо прогуляться! – весело бросила она и поспешила выйти из комнаты.

То, что Франсуазе удалось избежать ссоры, вызвало у него досаду. Избегать ссор было обычной тактикой его половины. Шагая по аллеям мыса Антиб, обрамленным разновеликими, порой корявыми пиниями, он размышлял: «Франсуаза становится несносной… Ей прекрасно известно, что я не горю желанием встречаться с этой четой… Потому-то она и не сообщила мне о своих планах… Она все чаще прибегает к подобной тактике, ставя меня перед свершившимся фактом… А почему она приглашает Сабину Ламбер-Леклерк? Потому, что ей скучно, когда она не видит никого, кроме меня и детей… Но кто пожелал здесь поселиться? Кто заставил меня уехать из Пон-де-Лёра, бросить дела, родню и совсем еще молодым выйти в отставку, которой я не желал?…»

Как только Антуан принимался перебирать свои обиды, им конца-края не было. Женился он по страстной любви, да и сейчас еще был неравнодушен к Франсуазе, испытывая не только влечение, но и, так сказать, эстетическое удовольствие. По вечерам он мог без устали созерцать ее изящный носик, светлые с лукавинкой глаза, тонкие черты лица. Но как же она его порой донимала! Франсуаза обладала безукоризненным вкусом, когда речь шла о покупке мебели, платьев, цветов. А в отношениях с людьми ей явно не хватало такта. Антуан тяжело переживал, когда она в разговоре оскорбляла кого-нибудь из их друзей. Он чувствовал одновременно и свою ответственность за это, и бессилие что-то изменить. Долгое время он осыпал ее упреками, которые она воспринимала с большим неудовольствием и не считала нужным к ним прислушиваться, уверенная в том, что вечером, когда он возжелает ее, она будет прощена. Постепенно он смирился с ее недостатками. А после десяти лет супружества понял, что переделать жену не получится.

– Маугли, ко мне!..

Антуан зашел в почтовое отделение. Когда он возвращался домой, его мысли в отношении Франсуазы приняли мрачный оборот. Да была ли она ему верна? Он продолжал в это верить, хотя у него не раз был случай убедиться в том, что она способна кокетничать с другими и даже неосмотрительно себя вести. Был бы он более счастлив, женившись на Сабине Ламбер-Леклерк? Ему вспомнился сад в Пон-де-Лёре, где они встречались. Весь город считал их женихом и невестой, а сами они, никогда не заводя об этом речь, были уверены, что им суждено вместе идти по жизни.