Ольга Токарчук - Веди свой плуг над костями мертвых

Не ведаю, что в течение этих темных месяцев делает Матога, мы не поддерживаем слишком близких отношений, хотя — не буду скрывать — я бы рассчитывала на большее. Видимся раз в несколько дней и тогда обмениваемся парой слов. Не для того мы сюда перебрались, чтобы устраивать совместные чаепития. Матога купил дом на год позже меня и похоже, что он решил начать новую жизнь, так же, как любой, у кого закончились идеи и деньги на старую. Кажется, работал в цирке, но не знаю, был ли он там, скажем, бухгалтером или акробатом. Предпочитаю думать, что акробатом, и когда он прихрамывает, представляю себе, что когда-то давно, в замечательные семидесятые, во время какого-то особого номера случилось так, что он не дотянулся рукой до перекладины и рухнул с высоты на посыпанную опилками арену. Но хорошенько подумав, я признаю, что профессия бухгалтера совсем неплоха, и любовь к порядку, им присущая, вызывает мое уважение, одобрение и неописуемое почитание. Восхищение к порядку в небольшом хозяйстве Матоги бросается в глаза сразу: дрова на зиму лежат, сложенные причудливыми кипами, напоминающими спираль. Таким образом образуется хорошенький, безупречно пропорциональный конус. Его кипы можно воспринимать как местные произведения искусства. Трудно не заметить этот прекрасный спиральный порядок. Минуя дом Матоги, я всегда останавливаюсь на минутку и восхищаюсь этим творческим сотрудничеством рук и разума, которое с помощью такой банальной вещи, как дрова, выражает само движение во Вселенной.

Тропа перед домом Матоги аккуратно посыпана гравием, и создается впечатление, что это какая-то особая дресва, одинаковые камешки, отобранные вручную в подземных скальных фабриках, где работают кобольды. На окнах висят чистые занавески, и все складки на них одинаковые; видимо, он пользуется каким-то специальным устройством. И цветы в его саду чистые и здоровые, прямые и стройные, как будто фитнесом занимаются.

Сейчас Матога, подавая мне чай, распоряжался на кухне, и я видела, как ровно стоят стаканы в его буфете, какая безупречная салфетка лежит на швейной машинке. Так у него даже швейная машинка есть! Я смущенно зажала ладони между коленями. Давно я не уделяла им должного внимания. Ну что ж, я честно скажу, что мои ногти просто были грязными.

Когда сосед вытаскивал чайные ложечки, передо мной на мгновение открылся его ящик, и я не могла оторвать от него взгляда. Он была широкий и неглубокий, как поднос. Внутри, в ячейках, лежали тщательно рассортированные приборы и другие нужные на кухне Орудия. Каждая вещь имела свое место, хотя большинство из них я никогда не видела. Костлявые пальцы Матоги деликатно выбрали две ложечки, которые сразу легли на салатовые салфетки у стаканов с чаем. К сожалению, немного поздно, я свой чай уже выпила.

Разговаривать с Матогой сложно. Он совершенно неразговорчив, а если нельзя говорить, следует молчать. С кем трудно бывает разговаривать, так это с мужчинами.

У меня на этот счет есть собственная Теория. Многие мужчины с возрастом начинают страдать тестостероновым аутизмом, который проявляется в постепенном снижении умственной деятельности, потере способности к общению и появлении проблем с формулировкой мыслей. Человек, страдающий этим Недугом, становится молчаливым и кажется погруженным в размышления. Таких больше интересуют различные Орудия и механизмы. Их привлекает Вторая мировая война и биографии известных людей, преимущественно преступников и политиков. Практически исчезает способность читать романы, потому что тестостероновый аутизм нарушает психологическое восприятие героев. Думаю, Матога страдал этой Болезнью.

Но в тот день под утро сложно было требовать от кого-либо красноречия. Мы были совершенно оглушены.

С другой стороны, я чувствовала огромное облегчение. Иногда, если подумать шире, несмотря на определенные Привычки Разума, сделав Подсчет поступков, можно понять, что чья-то жизнь ничуть не хороша для других. Думаю, каждый со мной согласится.

Я попросила новый стакан чая, собственно говоря, только для того, чтобы помешать его этой хорошенькой ложечкой.

— Я как-то пожаловалась в Полицию на Большую Ступню, — сказала я.

Матога на мгновение перестал вытирать насухо тарелочку для печенья.

— Из-за собаки? — спросил.

— Да. И из-за браконьерства. Я писала на него жалобы.

— И что?

— И ничего.

— Ты хочешь сказать — хорошо, что он умер, да?

Еще перед последним Рождеством я поехала в волость, чтобы лично подать заявление. До тех пор писала письма. Никто никогда на них не реагировал, хотя существует обязанность отвечать гражданам. Участок оказался небольшим и напоминал коттеджи, построенные во времена социализма, из заполученных различными способами материалов, какие попало и невеселые. И настроение здесь царило такое же. На крашеных стенах висели листы бумаги, и на всех было написано «Объявление»; какое же это отвратительное слово. Полиция использует кучу ужасных слов, таких, например, как «потерпевший» или «обвиняемый».