Юнас Ли - Элиас и Драг - английский и русский параллельные тексты

One morning in January, while he was out fishing in his boat with two other men, he heard, in the dark, a voice from a skerry at the very entrance of the creek. Ранним январским утром он вышел на промысел на своей лодке вместе с двумя другими рыбаками, и из погруженных во тьму прибрежных скал до него донесся голос. It laughed scornfully, and said, Ему показалось, что он смеется над ним. "When it comes to a Femb?ring,4 Elias, look to thyself!" - Будь осторожен, Элиас, когда купишь себе фембёринг[2]! But there was many a long year yet before it did come to that; but one autumn, when his son Bernt was sixteen, Elias knew he could manage it, so he took his whole family with him in his boat to Ranen,5 to exchange his Sexaering for a Femb?ring. Но прошло немало времени, прежде чем Элиас сумел купить фембёринг, - только после того, как его старшему сыну исполнилось семнадцать лет. В конце года Элиас погрузился со всей семьей в свою шестивесельную лодку и отправился в Ранен, чтобы обменять ее на фембёринг. The only person left at home was a little Finn girl, whom they had taken into service some few years before, and who had only lately been confirmed. Дома они оставили лишь маленькую девчонку-лопарку, недавно прошедшую обряд конфирмации, которую они приютили несколько лет назад. Now there was a boat, a little Femb?ring, for four men and a boy, that Elias just then had his eye upon--a boat which the best boat-builder in the place had finished and tarred over that very autumn. Он облюбовал одну фембёринг - небольшую шхуну, которую лучший в округе кораблестроитель закончил и просмолил лишь этой осенью.

Elias had a very good notion of what a boat should be, and it seemed to him that he had never seen a Femb?ring so well built below the water-line. Above the water-line, indeed, it looked only middling, so that, to one of less experience than himself, the boat would have seemed rather a heavy goer than otherwise, and anything but a smart craft. Now the boat-master knew all this just as well as Elias. He said he thought it would be the swiftest sailer in Ranen, but that Elias should have it cheap, all the same, if only he would promise one thing, and that was, to make no alteration whatever in the boat, nay, not so much as adding a fresh coat of tar. Only when Elias had expressly given his word upon it did he get the boat. But "yon laddie" 6 who had taught the boat-master how to build his boats so cunningly below the water-line--above the water-line he had had to use his native wits, and they were scant enough--must surely have been there beforehand, and bidden him both sell it cheaply, so that Elias might get it, and stipulate besides that the boat should not be looked at too closely. In this way it escaped the usual tarring fore and aft.	Вот на эту фембёринг он и обменял свою лодку, доплатив разницу наличными.
Elias now thought about sailing home, but went first into the town, provided himself and family with provisions against Christmas, and indulged in a little nip of brandy besides.	Элиас решил, что пора отправляться домой. Перед отъездом он зашел в деревенский магазин и закупил продукты к Рождеству для всей своей семьи, в том числе и небольшой бочонок бренди.
Glad as he was over the day's bargain, he, and his wife too, took an extra drop in their e'en, and their son Bernt had a taste of it too.	Они с женой изрядно выпили, отмечая удачную сделку, и Бернту, своему сыну, тоже дали попробовать.
After that they sailed off homewards in their new boat.	И наконец отплыли домой на новой фембёринг.
There was no other ballast in the boat but himself, his old woman, the children, and the Christmas provisions.	Никакого балласта, кроме себя самого, жены, детей и припасов к Рождеству, у него не было.
His son Bernt sat by the main-sheet; his wife, helped by her next eldest son, held the sail-ropes; Elias himself sat at the rudder, while the two younger brothers of twelve and fourteen were to take it in turns to bail out.	Его сын Бернт сидел на носу, жена вместе со вторым сыном управляли фалом, сам Элиас сидел у румпеля, а двое младших сыновей двенадцати и четырнадцати лет по очереди откачивали воду.
They had eight miles of sea to sail over, and when they got into the open, it was plain that the boat would be tested pretty stiffly on its first voyage.	До дома им предстояло пройти миль пятьдесят, и не успели они выйти в открытое море, как стало ясно, что фембёринг ждет первое испытание.
A gale was gradually blowing up, and crests of foam began to break upon the heavy sea.	По воде побежали белые барашки, с брызгами разбиваясь о борт, - начинался шторм.
And now Elias saw what sort of a boat he really had.	Вот тогда Элиас понял, какое судно он купил.

She skipped over the waves like a sea-mew; not so much as a splash came into the boat, and he therefore calculated that he would have no need to take in all his clews7 against the wind, which an ordinary Femb?ring would have been forced to do in such weather.	Оно бежало по волнам легко, словно чайка, и он готов был поклясться, что ему даже не придется идти под единственным парусом, как при такой погоде пришлось бы поступить, управляя обычной фембёринг.
Out on the sea, not very far away from him, he saw another Femb?ring, with a full crew, and four clews in the sail, just like his own.	Ближе к вечеру он заметил неподалеку еще одну фембёринг. Она споро бежала по волнам со всей командой на борту и с четырьмя зарифлеными парусами в точности, как на судне Элиаса.
It lay on the same course, and he thought it rather odd that he had not noticed it before.	Судя по всему, они шли тем же курсом, что и Элиас, и ему показалось странным, что он не видел их раньше.
It made as if it would race him, and when Elias perceived that, he could not for the life of him help letting out a clew again.	Она явно хотела устроить с ним гонку, и когда Элиас это понял, то не удержался и снова отпустил риф.
And now he went racing along like a dart, past capes and islands and rocks, till it seemed to Elias as if he had never had such a splendid sail before. Now, too, the boat showed itself what it really was, the best boat in Ranen.	Они неслись на огромной скорости мимо мысов, островов и шхер. Никогда прежде Элиас не чувствовал в себе такой силы и ловкости в управлении судном, а фембёринг оправдала каждую крону, которую он за нее заплатил, - это была лучшая лодка в Ранене.
The weather, meantime, had become worse, and they had already got a couple of dangerous seas right upon them. They broke in over the main-sheet in the forepart of the boat where Bernt sat, and sailed out again to leeward near the stern.	Тем временем шторм усиливался, уже несколько раз их захлестнуло гигантской волной, которая, разбившись о нос, где сидел Бернт, прокатилась по палубе до самой кормы.
Since the gloom had deepened, the other boat had kept almost alongside, and they were now so close together that they could easily have pitched the baling-can from one to the other.	Когда над морем сгустились сумерки, второе судно приблизилось к ним почти вплотную, и теперь они шли совсем рядом, так что при желании могли перебрасываться ковшами для вычерпывания воды.
So they raced on, side by side, in constantly stiffer seas, till night-fall, and beyond it.	Так они и двигались весь вечер бок о бок среди бушующего моря.
The fourth clew ought now to have been taken in again, but Elias didn't want to give in, and thought he might bide a bit till they took it in in the other boat also, which they needs must do soon.	Элиас подумывал о том, что надо бы снова забрать тот последний риф, но ему не хотелось уступать победу в гонке, поэтому он решил ждать, пока другая лодка не возьмет риф, - ей тоже приходилось не сладко.
Ever and anon the brandy-flask was brought out and passed round, for they had now both cold and wet to hold out against.	Они все замерзли и промокли и периодически пускали по кругу бутылку с бренди.
The sea-fire, which played on the dark billows near Elias's own boat, shone with an odd vividness in the foam round the other boat, just as if a fire-shovel was ploughing up and turning over the water.	Море фосфоресцировало в темноте вокруг лодки, вспыхивая зловещим светом в белых гребнях волн, окружавших другую лодку, которая рассекала светящуюся воду, оставляя за собой глубокую пенную борозду.
In the bright phosphorescence he could plainly make out the rope-ends on board her.	В этом свете он различал даже концы канатов на соседнем судне.

Читать дальше