Карло Гольдони: Трактирщица

Кавалер . Ну ладно, довольно! (Отнимает руку.)

Мирандолина . Вот что. Если бы я взяла руку одного из тех двух мышиных жеребчиков, каждый подумал бы, что я без ума от него. И потерял бы голову. С ними я не позволила бы себе самой маленькой вольности за все золото мира. Они не умеют жить. Какая чудесная вещь — свободный разговор! Без наскоков, без хитростей, без разных там дурачеств! Простите мою смелость, ваша милость. Если я чем могу вам служить, приказывайте без стеснения. Я буду внимательна к вам так, как не была еще ни к кому на свете.

Кавалер . Вы становитесь пристрастны ко мне. Почему это?

Мирандолина . Потому, что, помимо ваших достоинств и вашего положения, я уверена, что с вами я могу поговорить свободно, что вы не поймете дурно моего внимания, что будете смотреть на меня только как на служанку и не будете мучить меня смешными претензиями и вздорными выходками.

Кавалер (в сторону). Черт возьми! В ней что-то необыкновенное, но не могу понять, что!

Мирандолина (в сторону). Бука начинает понемногу становиться ручным.

Кавалер . Ну, если вам нужно заняться вашими делами, не забывайте их из-за меня.

Мирандолина . Да, синьор, я пойду взгляну, не нужно ли чего по дому. Это и есть моя любовь; этому и отдаю я все время. Если вам угодно приказать что-нибудь, я пришлю вам лакея.

Кавалер . Хорошо. А если что-нибудь понадобится вам, я буду рад вас видеть.

Мирандолина . Я никогда не хожу в комнаты к жильцам, но к вам, пожалуй, буду заглядывать.

Кавалер . Ко мне? Почему?

Мирандолина . Потому что, ваша милость, вы мне очень и очень нравитесь.

Кавалер . Я нравлюсь вам?

Мирандолина . Ну да. Нравитесь, потому что не распускаете слюни, как все, потому что вы не из тех, кто влюбляется. (В сторону.) Пусть у меня отвалится нос, если завтра он уже не будет влюблен по уши! (Уходит.)

Кавалер, один.

Кавалер . Да, я знаю, что делаю. Бабы! К черту! Вот эта могла бы еще поймать меня скорее, чем другая. Такая откровенность, такая непринужденность разговора — вещь не совсем обыкновенная. В ней есть что-то особенное. Но влюбиться из-за этого? Нет! Я бы остановился на ней скорее, чем на какой-нибудь другой, чтобы слегка поразвлечься. Но втюриться? Потерять свободу? Дудки! Дураки те, кто влюбляются в бабью юбку! (Уходит.)

Другая комната гостиницы.

Ортензия, Деянира и Фабрицио.

Фабрицио . Оставайтесь здесь, ваши сиятельства. Взгляните на ту, другую комнату. Она будет спальней, а здесь вы будете кушать, принимать… и вообще все, что угодно.

Ортензия . Хорошо, хорошо! Вы хозяин или лакей?

Фабрицио . Лакей, к услугам вашего сиятельства.

Деянира (тихо, Ортензии). Он называет нас сиятельствами.

Ортензия (в сторону). Будем разыгрывать то же и дальше. (Громко.) Послушайте.

Фабрицио . Ваше сиятельство?

Ортензия . Скажите хозяину, чтобы он пришел сюда. Я хочу поговорить с ним об условиях.

Фабрицио . Придет хозяйка. Я сию минуту. (В сторону.) Что это за одинокие синьоры, черт возьми! Одеты хорошо и по виду как будто важные дамы. (Уходит.)

Ортензия и Деянира.

Деянира . Сиятельства! Это мы-то сиятельства! Он принял нас за важных дам.

Ортензия . Ну и отлично: будут почтительнее.

Деянира . Зато сдерут втридорога.

Ортензия . Э! Когда дойдет до счетов, они будут иметь дело со мной; а я достаточно долго побродила по свету!

Деянира . Как бы не влететь в историю с этими титулами.

Ортензия . Дорогая моя, вы ничего не понимаете. Неужели две актрисы, привыкшие изображать на сцене графинь, маркиз и княгинь, не сумеют сыграть какую угодно роль в гостинице?

Деянира . А приедут наши — и все всплывет наружу.

Ортензия . Сегодня они, во всяком случае, до Флоренции не доберутся. Из Пизы сюда на барке — меньше трех дней никак не выйдет.

Деянира . На барке? Какой ужас!

Ортензия . Ничего не поделаешь. Капиталов не хватает. Хорошо хоть, что мы-то доехали на двуколке.