Расул Гамзатов - Берегите друзей

И голос мой, и каждый жест,
И нос мой.
Отрицать не стану,
Что он до самых дальних мест
Всему известен Дагестану.

Как в зеркале, свой видя лик,
Клянусь, подумал поначалу:
«Ужель не сам предстал я залу,
Ужели это мой двойник?»

Меня сидевшие окрест
Неугомонною ордою
Аварцы повскакали с мест,
Как поднятые тамадою.

Загадкою томился люд,
Сомненья в нем метались тени:
Расул Гамзатов иль Махмуд —
Кто перед ним сейчас на сцене?

А я сидел и тих, и нем,
Смущенье в облик свой впечатав,
Но вскоре ясно стало всем,
Что лишь один Расул Гамзатов.

Меня копируя, актер
Пред тайной разорвал завесу:
Свалился в яму, где суфлер
Сидит, когда играют пьесу.

Подумав:
«Экая беда!» —
Я, из людского выйдя круга,
В больницу кинулся, куда
Свезли сородича и друга.

В бинтах и гриме он лежал,
Но не стонал при посторонних
И не мою уже держал
Шальную голову в ладонях.

Стихи читая сорок лет,
Ценя комедию и драму,
Еще на людях как поэт
Я не проваливался в яму.

Вздохнув печально и светло,
В бинтах, как будто в белой пене,
Махмуд сказал:
«Мне повезло,
Что я играл тебя на сцене.

Подумай, дорогой, о том:
Что, если б с облаками вкупе
Пред миром в образе твоем
Возник на скальном я уступе?»

И, вспомнив зала сладкий гул
И звездность своего успеха,
Он мне победно подмигнул
И громко застонал от смеха.

Входи же, друг, и мне поведай все
Аульские события и вести!
Скажи, босым ты бродишь по росе,
Как – помнишь? – в детстве бегали
мы вместе?

Все так же ль очаги горят – и вверх
Плывет домашний сладкий запах дыма?
Где б ни был, я аульский человек,
Все про аул мне знать необходимо.

Да, родом из аула я… А там,
Как запах сена, совесть неизменна.
Как там живется нашим старикам,
Что говорят о нас и о вселенной?

Что убыло, что прибыло у нас,
В высокогорной стороне аварской?
И что весы покажут нам сейчас,
Коль честь на них мы взвесим
и коварство?

Болезни, просьбы, жалобы, дела,
Кому какое надобно леченье.
Не треснула ль над саклями скала? —
Узнать я все хочу без исключенья.

Скажи, мешает ли седлать коней
Треск мотоцикла, вой и рев мотора?
Дорога – как?.. И часты ли на ней
Аварии по милости шофера?

Как больно, что бутылка валит с ног
Не захромавшего при переломе…
Ах, если б каждый сам себя берег —
Так мало нас в аварском нашем доме!..

Скажи мне, берегут ли наш язык?
С достоинством хранят ли нашу славу?
Иль с легкостью, бездумно, чуть не в миг
Меняют и обычаи, и нравы?

Невечно все под синевой небес
За ближнею и дальнею горою:
Чунгур пока бесследно не исчез,
Пан дур еще встречается порою…

В согласии с гитарою они?..
Ужился ль день грядущий со вчерашним,
Как с лампами – высоких звезд огни,
Как фарш в столовых – с шашлыком
домашним?..

А правда ли, что песенный Ахвах
Научен сочиненью анонимок?
И правда ль: торг сомнительный в горах
Порой ведется шайкой невидимок?..

Им руки отсекать за воровство
Решили в старину бы без сомненья…
.. Что ж старики в ауле, отчего
Забыли о своем предназначенье —

Учить уму своих сынов?!
Все дни,
Взвалив весь груз на женщин, непрестанно
Все тот же «далалай!» поют они
И согревают камни годекана?..

Высокий край мой, скалы, родники,
Родимый край мой – красочный, красивый!..
Мой друг, нет меры для моей тоски…
Скажи, идет ли дождь там, зреют нивы?..

Я вышел на берег Каспийского моря…
Тоскующий ветер все стонет, звеня,
Прибрежные камни, тоске его вторя,
«А где же твой друг?» – вопрошают меня.

«А где же мой друг?..» – повторяю
я с болью…
И правда, куда же ты скрылся, скажи?
И камень в душе моей не оттого ли?..
Как рано, как рано ушел ты, Гаджи!

Джигит из джигитов, сын чохских нагорий,
Вернейший из верных, ты близких своих
Оставил в тяжелом, немыслимом горе —
Как рано ушел ты – навек, не на миг.