Расул Гамзатов: Зарема

Ясным утром на заре мой
Льется голос из окна.
Кто я?
«Девочка одна,
А зовут меня Заремой!»

Родилась я в самом первом,
Звонком месяце весны,
Ручейкам его напевным
Были улицы верны.

И никто детей не кутал —
Был погожий, ясный день,
Голубел высокий купол,
Сдвинув тучку набекрень.

Показался плач мой эхом
Капель, падающих в снег.
Никогда с веселым смехом
Не рождался человек.

И, когда впервые маме
Я предстала в свете дня,
Родниковыми глазами
Мама встретила меня.

И в глазах ее слезинки
Были радости полны,
Словно первые дождинки
Начинавшейся весны.

Был неведом, незнаком мне
За квадратами стекла
Снежный,
солнечный,
огромный
Мир, в который я вошла.

Родилась я среди тропок,
На границе всех дорог,
Там, где, знатные, бок о бок
Встали Запад и Восток,

Над соленою волною
У Кавказского хребта,
Где с морскою глубиною
Побраталась высота,

Где луну нетрудно горсткой
Зачерпнуть на дне ручья.
И со дня рожденья горской
Стала девочкою я.

Родилась я в славном доме.
Говорят, в домах таких
Родились все люди,
кроме
Самых стареньких из них.

Глаз и ночью не смыкает
Колыбельный этот дом.
Детский плач в нем не смолкает
Всякой ночью, каждым днем.

Он в сердцах счастливым эхом
Откликается весь век.
Никогда с веселым смехом
Не рождался человек.

Чувством радостным согреты,
Папы,
многие притом,
Круглый год несут букеты
В колыбельный этот дом.

Удивительный, как чудо,
Он сравним не с чем-нибудь,
А с вершиною, откуда
Родники берут свой путь.

Им любуются ватаги
Белых тучек с высоты.
Стал он люлькою отваги,
Колыбелью красоты.

И у тихой колыбели
Песни ласковые тут
По-какому бы ни пели,
На один мотив поют.

На Кавказе прошлых лет, —
Это знаю я с пеленок, —
Радость, что рожден ребенок,
Заряжала пистолет.

Ночь в окне иль час рассвета,
Но отец спускал курок
И вгонял из пистолета
Пулю в темный потолок.

В старину не без причины
В потолок летел свинец.
Разве званье для мужчины
Есть почетней, чем «отец»!

И, когда дождался вести,
Что явилась я на свет,
Счастлив был с друзьями вместе
Сесть за стол один поэт.

Там, где, знатные, бок о бок
Встали Запад и Восток,
Он послал двенадцать пробок,
Словно пули, в потолок.

Охватило сына гор
Чувство гордое при этом,
С коим он,
хоть слыл поэтом,
Незнаком был до сих пор.

И про первый свой успех
Расскажу не по секрету:
Званье высшее из всех
Я присвоила поэту.

Был он просто добрым горцем,
Был он просто молодцом,
Был он просто стихотворцем,
А теперь он стал отцом.

Хорошо поэту пелось,
И легко дышала грудь,
И, конечно, не терпелось
На меня скорей взглянуть.

Фантазеры все поэты.
Потому решил поэт,
Будто я с другой планеты
Прибыла, как яркий свет.

Дочь ничем не хуже сына.
И поэту в первый раз
Я предстала напоказ,
Как на выставке картина.

И пришел он в изумленье:
«Дочка — просто загляденье!»
И глядел, разинув рот,
Сквозь оконный переплет.

Я заплакала с испуга
И не знала об одном,
Что мой плач не режет слуха
Человека за окном,

Что звучит мой плач, как скрипка,
Как свирель или зурна,
Для мужчины, чья улыбка
Ликовала у окна.

Думал он:
«Скажи на милость!
Схожа с маковкой вполне,
Существа не приходилось
Видеть крохотнее мне».

Я слегка поджала губки,
Словно думала:
«Ну что ж,
Согласовывать поступки
Ты теперь со мной начнешь.

Будешь вскакивать с постели
И бежать на голос мой.
И тебя в тиши ночной
Песни петь у колыбели
Научу я под луной.

И смогу,
как ни работай,
И в десятый раз и в сотый
Помешать тебе на дню,
И отцовскою заботой
Я тебя обременю.