Расул Гамзатов - Берегите друзей

Ты сказал: «Приезжай,
калi ласка,
Гостем будешь, как друга приму.
Не уступит щедротам кавказским
Братский стол в белорусском дому.
Но сама-то земля белорусов
Не похожа, учти, на Кавказ.
Нет в республике нашей Эльбруса,
И Казбек не прописан у нас.
Есть пригорки в раздольях низинных.
Нет ущелий и сказочных скал,
Где орел в первозданных теснинах
Прометея нещадно терзал.
Нам по нраву неброские краски,
Бор, торфяники, лен голубой.
Не у нас простирается Каспий
И гремит черноморский прибой.
Тут не сыщешь потоков отвесных
И обрывистых снежных высот.
Наши реки как тихие песни.
Мы – лесной и озерный народ…»

Друг мой, с гордостью, с давней печалью
Углубляюсь я в пущу твою.
Все мне чудится, соснами стали
Партизаны, что пали в бою.

Тесно сдвинув широкие кроны,
Утвердившись корнями в земле,
О войне, о сердцах непреклонных
Ветераны поведали мне.
Обитатель вершин дагестанских,
Обращаю к созвездиям взор.
Их лучи отразились в пространствах
Полноводных равнинных озер.
Может, это блестят не озера,
А глаза белорусских сынов,
Смерть принявших в суровую пору,
Защищавших родительский кров.
Я – твой гость, приобщенный к святыне,
Прихожу в достопамятный день
Поклониться сожженной Хатыни
И останкам других деревень.
Время, пепел печальный развеяв,
Складку скорби хранит на челе.
Сколько выросло здесь Прометеев
На седой белорусской земле!
Время в колокол бьет на курганах,
Чтобы мир никого не забыл.
Сколько здесь Хиросим безымянных,
Сколько братских солдатских могил!
Эти холмики выше Казбека,
А курганы круты, как Эльбрус.
На плечах беспокойного века
Нашей памяти горестный груз.
И в душе моей слиты навеки
Шум берез и безмолвие гор,
Могилевские синие реки
И зеленый каспийский простор.

Однажды возле очага
Сидели в полдень мы январский,
И прочитал, Мухтар-ага,
Тебе стихи я по-аварски.

И в лад стихов моих проник
Ты, глядя на очажный пламень:
«Напоминает твой язык
Среди камней летящий камень».

Я отвечал: «Не мудрено.
Ему до первой филиграни
Когда-то было суждено
Родиться в каменной гортани.

Вместил он около бойниц,
Где черных туч раскатист вымах,
И рокот рек, и клекот птиц,
И лязг клинков непримиримых».

Мерцали синие снега,
Огонь метался красноперо.
И молвил ты, Мухтар-ага:
«Велик Кавказ, но нет простора.

Махни когда-нибудь ко мне,
Там, приобщась к великолепью,
Скакать ты сможешь на коне
Неубывающею степью.

И станут беркуты нам лис
Ловить, кидаясь им на спины.
И буду пить с тобой кумыс
Я за кавказские вершины…»

Тянь-Шаня горные луга
Проснулись в утреннем тумане.
Я прилетел, Мухтар-ага,
Но мы не встретимся, как ране.

А солнце, высветив листву,
Ко мне исполнено участья,
Плывя все выше в синеву,
Как беркут с твоего запястья.

И, кажется, в прилетный час
Знакомый голос слышу снова:
«Расул, мне дорог твой Кавказ,
Где в облаках гнездится слово!»

Я слова этого слуга
И утверждать сегодня вправе:
«Высок Кавказ, Мухтар-ага,
Но лишь по грудь твоей он славе!»

Где ты, песня молодая?
Что ты медлишь там, вдали?
Жду тебя, воспеть мечтая
Дар Алиева Али!

Смял и скомкал он немало
Замечательных борцов —
Крепче звонкого металла
Мышцы этих молодцов,

Но в разгаре честных схваток
Все они терпели крах,
И следы от их лопаток
Оставлял он на коврах!

Славлю мощь его таланта,
Силу воли и напор.
Мир для этого Атланта —
Вечный вызов на ковер!

Стал он в мире пятикратным
Чемпионом по борьбе.
Всяк сочтет теперь приятным
Кем-то быть в его судьбе.

Шире слава – шире круг:
Каждый – родственник, и друг,
И приятель, и сосед,
И товарищ с детских лет.

«Я совет ему давал,
Я его тренировал», —
Говорят кому не лень,
Сдвинув кепки набекрень!

Но скажу я без обмана:
У Али и у меня —
Общий тренер, как ни странно,
До сегодняшнего дня!

Это – скалы Дагестана,
Горский дух моей земли.
Наши горы непрестанно
Блещут в мускулах Али…