Валерий Дудаков - Избранное

Спозаранку и близко и долго
Путь в минувшее время найти.
Хорошо всё ж и медленно колко
Той тропой травянистой идти.

Так чарующе сердце наградой
Будет в снах нам являться с тех пор
Монастырь за могучей оградой
И в сияющем утре собор.

Жара палила тягостно и знойно,
Леса пронзая, рощи и поля.
В тиши церквей и колоколен стройных
Ждала прохлады добрая земля.

Под солнцем жгучим маялась природа,
И речка обмелела, чуть дыша,
Но все ж поила зелень огородов
И шла вода по трубам не спеша.

На монастырский луг брусы свозили,
Звенели пилы, справиться чтоб в срок,
Для съемок фильма шустро выводили
Под стены деревянный городок.

Здесь в прошлом настоящее вершилось,
Видать, сподручней места не нашлось,
Как будто время вдруг остановилось
И с длительным безвременьем сжилось.

Валы и рвы забрасывало сором,
Достоин город лучшей был судьбы,
И встали всем торгам немым укором
Старинные торговые ряды.

Но на судьбу здесь люди не роптали,
Вздымая руки к небу: помоги!
Уж сколько раз луга ее топтали
Свои и чужестранные враги.

В родных земель истории многоликой
Судьба старинных градов не проста,
Древнее нет на всей Руси Великой
Ворот узорных храма Рождества.

Храня времен ушедших постоянство,
Вблизи холмов, вдоль рек, среди полей,
Так точно место выбрано в пространстве
Соборов, колоколен и церквей.

И в добрый час и в время не простое,
Не покладая рук из года в год,
Растил сады, дома, амбары строил
Умелый и старательный народ.

Под сень лесов сгущается прохлада,
Кресты златые смотрят в неба синь,
И теплится небесная лампада
В тиши твоих престолов и святынь.

Плавится в солнце вязкий асфальт,
Тихо, собаки не лают.
Красный гранит и черный базальт
Тлен Ильича охраняют.

Жара брусчатку смогла настичь
Как дичь над цирка ареной,
И рассыпается красный кирпич
На толстых кремлевских стенах.

Будто звучит погребальный звон
Сквозь башен немых бойницы,
И погружаются в вечный сон
Редких прохожих лица.

Манеж от идущих вмиг опустел —
Время залечивать раны,
Вновь растворяя марево тел
В беззвучных струях фонтанов.

Сыплются дни словно горсть песка,
Утяжеляя бремя,
Зависла над площадями тоска
В тяжкое «смутное» время.

Звезды на башнях тускло горят
В небе бесцветно светлом.
Красный гранит и черный наряд
Светят огнем и пеплом.

Я шагаю в угол из угла,
Будто гонит чья-то вражья сила,
За окном сгустившаяся мгла
В полусонной тишине застыла.

Вкруг нетвердой поступью бредя,
Завернулся город в саван ночи,
Только стук бегущего дождя
Что-то неумное пророчит.

Кто забрел в глухую тьму один,
Затерявшись там за поворотом?
Луч шальной несущихся машин
Полоснул по окон переплетам.

Одиноко так, хоть в стон кричи,
Не спасают слов охранных звенья.
Вновь сомкнув глухие кирпичи,
Стынут в снах погрязшие строенья.

Здесь дожди, в Москве палящий зной,
Возвращаясь, словно на закланье,
Явно слышу за своей спиной
Августа коварное дыханье.

Не впервой в ночной тиши шагать —
Тяжела так эта поступь лета,
И стихи слагая буду ждать,
Дожидаться раннего рассвета.

Я так дожидаюсь твоих звонков,
Молчит глухой телефон,
Когда просыпаюсь от хмурых снов
И курить иду на балкон.

Но не мил мне сад, не в радость платан,
Что шумит узорным листом,
Будто кто-то злой отравы стакан
Наливает утром и днем.

Так безмолвие это тяжко сносить,
Словно мир совсем опустел,
Ни о чем не стану тебя просить,
Оправдаться вновь не сумел.

А бывает и так, ни капли вру,
Что из памяти узелка
Тень веревки мерещится по утру
С ржавым крюком из потолка.

День мелькнет в тоске, вдруг сумеет ночь
В зыбком сне тревогу унять,
Но а если и ты не в силах помочь —
Волком выть да криком кричать.