Что ж ты в глухом полуночье не спишь,
Чем тебя эти огни приманили,
Околдовала вселенская тишь,
Иль отраженья в окне разбудили?
Ровно протянута нить фонарей,
Вахту несут вдоль железной дороги,
Медленно движется поезд по ней,
Словно запутался в снежном сугробе.
Город заснул, но не дремлет душа,
Тесно ей в клетке, хоть б щелочка где-то,
И отбивают часы не спеша,
Тягостно время до утра рассвета.
2010
Февральская прогулка ночью
Ночь ненастная темно-синяя,
Звуков нет, как февральским днем,
И деревья покрыты инеем,
Что искрит голубым огнем.
Скрип шагов еле слышен в полночи,
Заметает поземкой след.
Голос ветра зовет о помощи,
Как предвестье грядущих бед.
И в тревожную ночь метельную,
Даже лес от снегов продрог,
Затянуло в тень беспредельную
Повороты земных дорог.
Тишина и никто не встретится,
Мне б тропинку найти скорей,
Лишь огнем желтым еле светятся
Глаза филинов-фонарей.
2010
Снова я в «Киото». Я один.
И не знаю, нужен рядом кто-то.
Уползает мой московский сплин
Отлетают вечные заботы.
Сколько раз сюда я приходил
И в тоске и в радостном волненье,
Тихий сад гармонией будил
Близкую надежду на спасенье
От пустых и тягостных затей,
Блеклых дел, страстей сиюминутных
Светом ясным, свежестью аллей
В зелени кустов его приютных.
И глядя на дружество зверья,
Вновь вселились слабые надежды,
Что, Пресветлый, воля в том твоя
Жить нам в мире так, как жили прежде.
Веру укреплять. Из года в год
Без лукавства жизнь неспешно строить,
И от черствых суетных забот
В светлом саде души успокоить.
2010
Трамвайные пути запутались в ночи,
Что Ариадны нить ведут от дома к дому,
И розовым огнем, как пламенем свечи,
На площади пустой расцвел собор «Дуомо».
На улицы впотьмах забрел глубокий сплин,
Под сеткой витражей чужая жизнь застыла,
И от дневных забот закрыв глаза витрин,
Застыл в глубоком сне пассаж Эммануила.
И церкви и дома легли в объятья снов,
Шевелится чуть жизнь вблизи ночных вокзалов,
Лишь светит в темноте, играя вязью слов,
Витринное окно с притихших стен Ла Скала.
На город снизошли прохлада и покой,
Что в темноте его, того никто не знает,
Лишь колокол вблизи с негромкой хрипотцой
По четверти часов упорно отбивает.
2010
Дует мусорный ветер в Палермо,
Гонит сором вдоль улиц кривых,
И в тиши отбивается мерно
Ранний час на курантах стальных.
Солнце брызнет в закрытые ставни,
На крестах чуть оставив свой след,
И простуженным голосом давним
Крики чаек встревожат рассвет.
В утре звук зарождается гулко,
Город в новое время спешит,
Но под пылью, как в старой шкатулке,
Прочно древность столетий хранит.
В ней сплетаются быль или небыль,
В тьме соборов и криптах глухих,
И вонзаются в синее небо
Полукружья фронтонов шальных.
Тени башен по улицам рыщут,
Низко головы к морю склонив,
Так вплетает в стволы корневища
Старых фикус, весь сквер охватив.
Мир не просто принять незнакомый,
Равнодушный его не поймет,
Но со старых мозаик Дуомо
Веры истинной жар полыхнет.
И сквозь тернии римских нашествий,
Гнет арабов, норманнских племен,
Через сонмы пожаров и бедствий
Ты для жизни живой возврожден.
2010
Погода в Риме римская,
И капитель коринфская
Под портик листья прячет.
Фонтаны беспризорные
Тоскою подзаборною
С дождями вместе плачут.
Грустят без солнца пинии
С иголками павлиньими,
О прошлом сожалея.
Друг другу тихо плачутся,
А дождь идет и катится
Сквозь дыры Колизея.
Над городом смеркается,
А дождь идет-качается,
Как будто бродит спьяну,
И с ветром струи звонкие
Текут ручьями тонкими
За шиворот Траяну.
Холмы покрыв пологие
Взнеслись соборы строгие
Людской и Божьей волей.
В немом оцепенении
В скульптурах и строениях
Темнеет Капитолий.
Застыли обветшалые,
Глаза закрыв усталые,
Атланты под балконом.
Блеснет огонь маячащий
В фонтанных струях скачущих
На площади Навона.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу