Валерий Дудаков - Избранное

Смутных видений бредет череда,
Не разберешься – то быль или небыль,
Спрятались в дальнем чулане года,
Хрустко трещит обветшалая мебель.

Дом занемог. Необъятный сугроб
Стражем холодным его окружает,
Белый покров неподвижен и строг,
Словно какую-то тайну он знает.

В тихом безмолвье глухой белизны
Звуки без слов застревают в гортани,
Цепью морозной до новой весны
Тянутся долгие версты меж нами.

Мне б разгуляться печали назло,
Выбежать в дверь, там где чисто и ясно,
И позабыв, что когда-то везло,
Не горевать, не грустить понапрасну.

Вечереет. За дачным окном
Кружит снег от недели к неделе,
И застывшие старые ели
Тишиной охраняют наш дом.

Снег сиял белизной по утру,
Пеленая низины и склоны,
Днем закаркали разом вороны,
Да видать, что совсем не к добру.

С неба высыпал дождь ледяной,
И под влажным его покрывалом
Все живое вокруг застывало,
Словно волей несносной и злой.

Ливни птицам погибель несли,
Провода обвисали бессильно,
И, запутавшись в струях обильных,
Электрички гудели вдали.

В темноте, наступившей вокруг,
Ветви хрупко березы ломали
И к защите и помощи звали
От беды, навалившейся вдруг.

Ночь под панцирем твердым смогла
В плен сковать все пространство немое,
И в морозное утро седое
Тяжесть снега на землю легла.

И в безмолвье глухой тишины
Сгустки слов застревали в гортани,
И застыли в молчанье меж нами
Льды сугробов до новой весны.

Я жадно впитываю глазом
Который день, который год,
Но просветленье раз за разом
Все не идет, все не придет.

И патиной червонозвонной
Ласкает взгляд и тешит взор,
Но смысл ее души иконной
Неясен мне, сокрыт с тех пор.

Не избежать мне обольщенья
Земных утех, мирских красот,
Быть может Бог мне даст прощенье
И весть пришлет, спасенье шлет.

Быть может свет Преображенья
Живой душой приму в укор,
Придя к нему на поклоненье
К святым камням горы Фавор.

Если бродит во тьме
неприметный и злобный дурман —
Отрекись, помолись,
погрусти в тишине понемногу,
Не приняв этой жизни извечной глубокий обман,
Торопись, собирайся спеша в непростую дорогу.

Может тяжкая мера на совесть досадно легла,
Может вдруг измениться пора наступила случайно,
Но с судьбою судьба две капризные воли свела
И без лишних хлопот и без слов,
часто чрезвычайных.

Как же вновь устоять
среди скользких тернистых путей,
Не остаться одним, неуемным, намеренно лживым?
Просвистит над долиной души
вновь степной суховей,
Чтоб сигналы послать
нам спасенья в опасном проливе.

Но поет, не уймется моя камышовая трость,
Тихо плачет о доле и близкой,
и дальней, и мнимой,
Я остался один,
как нежданный встревоженный гость,
Средь навечно любимых и богохранимых.

Утолится печали налитая чаша сполна,
Нам терпеть и грустить без сомнений,
но с верой не ложной,
Не такие ближайшие ждут нас теперь времена,
Чтобы жить без надежды,
без Бога в сем мире тревожном.

Затерялось время постоянство,
Сны без счастья окружили вновь,
В беспределье вечного пространства
Замерла, запряталась любовь.

Так в душе она не ярко тлела,
Возвращалась, жалась, где смогла,
И под ветром в доме опустелом
Весь до хлада сник уют тепла.

Так из искры не раздуешь света
К осени, к безмолвным холодам,
И бреду по жизни без ответа,
Чем же вновь не угодил я вам.

Достается мне за все непросто,
Вроде тишь, а завтра вдруг гроза,
И портрет руки Лоренцо Коста
Мне укором вслед глядит в глаза.

Брошен вновь, судьбою не обласкан,
Постоянно свыкнувшись с бедой,
Потеряв любовь, не веря в сказку,
В тьму гляжу, затеряно хмельной.

И не сводит нас счастливый случай,
И не сгладит груз прошедших бед,
Но гнетет и постоянно мучит
Глаз твоих непонятый ответ.

Может время лечит и врачует,
Боль снимает мерою иной,
Но грехи чрез сроки не минуют
Взять ответ пред Богом и судьбой.