Анатолий Софронов - Все это было на войне

Суровые, военные, простые,
У капониров на сырой земле…
Закаты над Дообом [2] Дооб — мыс между Геленджиком и Новороссийском. золотые,
На траверзе Анапы — огневые
Без счета трассы в полуночной мгле.

Друзья, друзья! На новых перепутьях —
Пройдут года — мы встретимся опять,
Обнимемся, друзья мои, пошутим
И по старинке по цигарке скрутим,
Затем начнем о прошлом вспоминать.

И где бы ни были — останется навечно
Высокой дружбы негасимый свет,
Наш честный мир, прекрасный, бесконечный,
Всегда открытый и всегда сердечный,
Незабываемых военных лет.

Есть хутор Русский на Кубани,
Там нет сейчас живых домов,
Там горе плавает в тумане
На гребне вздымленных холмов.

Враги его огнем пытали,
Взрывали толом каждый дом,
Четвертовали и сметали,
Чтоб память выветрить о нем.

Но он стоял, стеною каждой
За землю русскую держась;
Огнем палим и мучим жаждой,
Он не желал пред немцем пасть.

Они его пытали, будто
Вобрал он русские края —
Не сто домов, не Русский хутор,
А вся в нем русская земля.

Он засыпал им пеплом лица,
Горел огнями, но не гас;
Он звал соседние станицы
К себе на помощь в трудный час…

Остался жив… Дома-калеки,
Пустые окна — сквозняком…
Переплывают люди реки,
Бредут из плавней босиком.

С горы идут тропинкой узкой,
Спешат дорогой через лес.
«Куда идете?»
— «В хутор Русский».
«Откуда вы?»
— «Из этих мест».

Рассвет в степи встречает тусклый
Людей, идущих чередой…
«Куда идете?»
— «В хутор Русский».
«К себе домой?»
— «Домой, домой!»

Враги его убить хотели,
Но он, как прежде, будет жить.
Убить и хутор не сумели,
А где же землю им убить!

В деревянном доме печь горит,
На огне — солдатский котелок.
Каша подымается, бурлит,
Легкий пар струится в потолок.
А вокруг печи, у котелка,
Кашу ждут четыре казака.

Трое суток в наступленье шли,
Кони падали в пути на снег;
Падали, подняться не могли —
Поднимал их молча человек,
Им сухарь последний отдавал,
Сам соленый снег в ночи глотал.

Трое суток… Повстречали дом,
Печь стоит нетронутая в нем.
Вьюшки все открыты. Ветра вой,
Как в степи, над самой головой.
В доме наступила тишина,
В котелок засыпали пшена.

Светят в незакрытое окно
Звезды, чуть мерцая вдалеке…
Набухает в теплоте пшено.
Все теснее каше в котелке.
Говорит казак, прищурив глаз:
«Ложки к бою, каша в самый раз»,

И при тусклом свете угольков
Четверо гвардейцев-казаков
Возле остывающей печи
Ужинают не спеша в ночи.
Вдруг удар — и щепок мелких град:
За стеною шлепнулся снаряд.

Пошатнулся деревянный дом,
Свист осколков где-то за окном,
Щепки вверх, осколки в стену бьют,
Казаки от печки не встают.
Говорит один, кольцом стуча:
«Ох, и каша нынче горяча!»

Говорит другой: «По горло сыт,
Не потерян, значит, аппетит!»
Третий говорит: «Снаряд, как лег,
Думал, что попортит котелок».
А четвертый говорит: «Пошли,
Сбор трубач играет нам вдали».

Котелок к седлу привязан на ходу,
Кони бьют копытами по льду…

Кони в поле — переливом.
Рыжих, карих — не сочтешь;
От гвардейского прорыва,
Черный ворог, не уйдешь.
Пыль над степью вьется прахом,
Топот грозный наземь лег;
Волноваха, Волноваха —
На скрещении дорог.

В поле чистом меж курганов
Стяг армейский замелькал,
Скачет вихрем Селиванов —
Наш казачий генерал.
Генеральская папаха,
Знаки славы на груди…
Волноваха, Волноваха —
Показалась впереди.

От казачьей силы кроясь,
Ворог мчится по садам,
С головы его по пояс
Разрубают пополам.
Над широким конским пахом
Пена клочьями висит…
Волноваха, Волноваха —
Шашка острая свистит!

Бой окончен. Шашки — в ножны.
С седел слезли казаки.
Отдохнуть часочек можно,
Задымились табаки.
Зубы белые, как сахар,
Улыбается казак…
Волноваха, Волноваха,
Мы с тобою — добрый знак!

Возле хаты Селиванов
Молоко из крынки пьет,
Разговор о новых планах
С командирами ведет.
Снова пыль над степью — прахом.
Кони вынеслись — в намет…
Волноваха, Волноваха,
До свиданья — нам вперед!