Анатолий Софронов - Все это было на войне

Опять мне снился этой ночью сон,
Тебя я видел, но до крика тяжко:
Был берег моря, золотой песок,
На нем лежала почему-то фляжка.

Заржавленная фляжка без чехла —
Откуда здесь она взялась, пустая?
Тебя увидел. Ты навстречу шла,
Как будто бы мое письмо читая.

Я закричал: «Постой, не уходи!»
Но ты взглянула в сторону прибоя
Так изумленно, словно впереди
И не было меня перед тобою.

И ты пошла… И рядом вдруг с тобой
Встал человек, рукой за локоть тронул;
И вместе с ним ты каменной тропой
Взбираться стала по крутому склону.

Я побежал по следу от воды,
Не веря сам: да это ты ли, ты ли?
Но проволоки спутанной ряды
Мне путь к тебе стеной загородили.

Вернулся к морю. Тихое оно,
Как зеркало, лежало под ногами,
И в глубине светло играло дно
Волнистыми, как гребни гор, песками.

Нагнулся я — не видно ничего:
Ни губ моих, ни глаз моих усталых;
Нет отраженья в море моего,
Лишь облаков кочующая стая.

Тут я рукой ударил по воде,
Еще рукой, потом солдатской скаткой.
Но от ударов не было нигде
Кругов на море. Море было гладко.

Тогда я к фляжке бросился бежать,
Ее ногой ударил, ожидая.
Она осталась на песке лежать,
Не шелохнувшись, ржавая, пустая.

И здесь уже заплакал я навзрыд…
И вдруг проснулся на своей лежанке,
Погасла печь, но каганец горит,
И сон, как кошка, ходит по землянке.

Чем дальше мы от мира на войне,
Чем злее веют вихри огневые,
Тем чаще в опаленной стороне
Мы вспоминаем радости былые.

И в памяти храню я, как скупец,
Тебя у моря, солнце на закате,
Косы твоей сияющей венец
Над голубым — в полоску с белым —
платьем.

Выходим к морю… На сыром песке
Свои следы не раз мы оставляли
И белый парус в синем далеке
Своей судьбой и счастьем называли.

Взбираемся с тобою на обрыв,
Сдирая в кровь ладони и колени,
И наверху, глаза на мир раскрыв,
Мы застываем рядом в изумленье.

Скользят под парусами корабли,
Лежит пред нами неземная небыль:
Рекою в море синее вдали
Впадает сверху голубое небо.

Мне не забыть ни полдень, ни прибой
Над светлою чертой береговою,
Ни желто-красный камень под тобой,
Ни чаек взлет над русой головою.

Я был и есть скупец и однолюб,
Безмерно жадный обладатель клада:
Ни глаз других, ни плеч других, ни губ,
Ни слов других, ни голоса не надо…

Пришла весна, хорошая весна,
В снегах легли проталины и тени,
И вот уже солдатам не до сна:
Они идут на юге в наступленье.

Дороги фронтовые развезло,
В кюветах танки, пушки и машины —
Все то, что грохотало нам назло,
Теперь молчит на землях Украины.

Когда-нибудь ученые мужи,
Историки седые и стратеги
На эти боевые рубежи
Весной приедут на простой телеге.

Их привезет колхозный рыжий конь
С дугой крутою над упрямой шеей.
В крови и в масти сохранив огонь,
Он на рысях подкатит их к траншее.

Историки, с блокнотами в руках,
Пойдут к окопам старым без дороги
И вновь услышат, как в былых боях
Ревели пушки на холмах отлогих.

Все это будет! Волею бойца
Вчерашний день — он завтра станет былью.
Как трепетали русские сердца,
Когда границу мы переходили!

Здесь тополя над Прутом стерегут
Места, где бились мы с ожесточеньем,
Теперь пред нами неспокойный Прут
За льдиной льдину тянет по теченью.

А мы все шли: долины и холмы,
Разбитые дороги, перекаты…
И вот однажды увидали мы
Под облаками синие Карпаты.

Все поняли, что снова здесь — бои,
Что снова каждый должен быть отважен,
И ты ли сам или друзья твои,
А может быть, и вместе в землю ляжем.

Остановились ночью за рекой,
По карте именуемой Молдавой,
Почувствовав, что нам подать рукой
До смерти славной и бессмертной славы.

И бой настал. Жестокий бой в лесу
За монастырь, среди дубов стоящий.
Завыли мины глухо на весу,
Как топоры, стучали пули в чаще.

Но лес стоял высокою стеной,
Ощерившийся, нелюдимый, страшный,
И крикнул я:
— Товарищи, за мной!
И мы схватились в битве рукопашной.