Евмен Доломан - На безымянной высоте

— Бьет, подлец, тяжелыми! — выдыхает Губа уже в траншее, оглядываясь на двор фольварка, где еще вспыхивали черные тугие фонтаны взрывов, — Даже закусить как следует не дал, сволочь…

— Еще даст, и закусить, и выпить! — криво усмехается Кумпан, приготавливая к бою ручной пулемет.

Минометный налет утих так же внезапно, как и начался. Но мы не верили, что на этом все кончится. Ожидали появления танков, внимательно, до рези в глазах всматриваясь в серую ленту шоссе, кое-где скрытую от нас пышными кронами лип и серебристых тополей. Всматриваемся налево, на север, откуда должны прийти те, кто хочет прорваться в горы через Самбор. Но ни гула моторов, ни металлического лязганья траков не слышно. Поэтому нас никак не удивило, когда Чопик крикнул:

— Братцы, к нам идет на поклон пехота! — Он первым заметил противника, так как находился возле того «максима», гнездо которого устроили на самом высоком месте, откуда открывался широкий сектор обстрела.

Гитлеровцы продвигались по обочине дороги, по подлеску, двумя растянутыми колоннами. Вдруг они остановились. Наверное, головной дозор или разведка, которая успела заметить нас, доложили своему командиру об опасности.

— Жаль, что далековато до них, — вздыхает Чопик. — Огонь не будет эффективным… А то бы мы их погладили…

— Без моего разрешения — не стрелять! — доносится команда Байрачного.

— А их до черта, наверное, целый батальон, — говорит негромко. Выпрямившись, опустил бинокль, на широкую, туго обтянутую гимнастеркой грудь. Строгим придирчивым взглядом пробежал по нашей обороне, будто хотел еще раз взвесить, насколько крепко мы здесь окопались.

— Стародуб, поставь своих пулеметчиков — Губу и Кумпана — на левый фланг. — Ротный посмотрел, прищурившись, на покатистую прогалину, что простиралась от нашей траншеи к заболоченному низовью, и добавил: — Днем-то еще ничего, можно и на одних автоматчиков положиться, а с наступлением темноты этот участок нужно усилить обязательно! Немцы, вероятно, будут стараться пробраться в наш тыл, чтобы окружить нас. Понял? Так что не тяни, пока есть время. Я распорядился.

Напряженная, угнетающая тишина. Что они там замышляют? Теперь возле дороги не видно ни одного солдата — противник спрятался под прикрытием леса. Может быть, он обойдет фольварк и пойдет лесом на Самбор, а может быть, притаился и ждет подкрепления, чтобы потом уже атаковать нашу высоту. Нелегко разгадать его намерение, но ясно одно: нам надо быть в боевой готовности каждую минуту.

Грищенко в это время принес в термосах завтрак для бойцов, которые еще не завтракали.

Губа, оставив Кумпана у пулемета, поплелся с котелком за добавкой.

— Ты, Сорокопут, жрешь, как перед погибелью, — незлобиво смеется Грищенко, отваливая тому полный половник гречневой каши.

— Нужно хорошенько заправиться, может, не так волноваться буду, а то что-то поджилки затряслись, когда увидел немцев.

— Ну, если каша придает тебе храбрости, то жуй ее на здоровье! — Грищенко добавляет ему в котелок еще половник.

— Теперь меня с места никакой черт не спихнет, буду сидеть камнем, — облизывает губы Николай и неторопливо бредет к своему окопу.

— Внимание! — выкрикнул Байрачный и припал к брустверу грудью.

Всматриваюсь сквозь редкие деревья и кусты — что там, на той стороне шоссе, но там, в подлесье, не замечаю ничего. Оглядываюсь на старшего лейтенанта, куда он смотрит:

— Противник слева, приготовиться! — скомандовал ротный.

— Противник справа! — докатывается сюда голос Погосяна.

Выходит, враг, прикрываясь лесом, обошел нас, прошмыгнул под нашим носом и теперь хочет атаковать не в лоб, а с флангов. Это хуже, потому что оборона направлена главным образом на шоссе и на перекресток дорог и вести огонь отсюда по наступающим на фланги не очень-то удобно.

— Следи, Стародуб, за левым флангом! — приказывает мне Байрачный. — Я буду на правом, у Погосяна. — И побежал.

Я смотрю на тот кустарник, за которым залег противник, и мысленно подсчитываю, что туда метров двести пятьдесят, а то и триста. Стрелять нет смысла. Из пулемета достал бы, но заросли довольно густые, потому будет только напрасная трата патронов. Видишь, не стали атаковать в лоб. Здесь им невыгодно, потому что расстояние от шоссе к нам по прямой — метров сто, не больше. И мы их сразу уложим. Вражина не дурной — сообразил сразу что к чему…

— А почему они не пошли лесом, не трогая нас? — интересуется Губа, когда я подошел к его окопу.