Ларс Кеплер - Соглядатай

– Кто-нибудь подсматривает за тобой на самом деле?

– Нет, – рассмеялась Нелли. – Я просто боюсь темноты.

Они выехали на Эншедевэген, в направлении Сёдертелье, и молча ехали вдоль длинного серого шумозащитного ограждения.

– Ты сказал, что уверен в виновности священника. – Нелли посмотрела на него.

– Он сам признался. Сказал, что убил Ребекку… но под гипнозом вдруг вспомнил.

– Вспомнил что? Вдруг вспомнил женщину, которая может подтвердить его алиби? – скептически спросила она.

– Сначала он вспомнил, что говорил об алиби мне.

– Черт, – сказала Нелли. – И что было? Он разозлился?

– Да, у меня побаливает в груди…

– Вы подрались? Можно посмотреть?

Она попыталась поднять на нем рубашку; Эрик, левой рукой держа руль, правой защищался.

– Я сейчас съеду в кювет, – смеясь, заметил он.

Нелли отстегнула ремень безопасности и повернулась на сиденье, посмотрела на него.

– Тебе больно? – Она расстегнула на нем рубашку. – Боже, ну и синяки! Да что он с тобой сотворил? Наверное, тебе ужасно больно…

Она наклонилась и поцеловала Эрика в грудь, в шею и торопливо – в губы, прежде чем он успел отвернуться.

– Прости, – сказала она.

– Нелли, я не могу.

– Я знаю, я не собиралась… но иногда я вспоминаю, как мы тогда переспали друг с другом.

– Мы были невероятно пьяны, – напомнил Эрик.

– Я ни о чем не жалею, – мягко сказала Нелли, приблизив к нему свое лицо.

– Я тоже. – Эрик одной рукой заправил рубашку в брюки.

Какое-то время они ехали в молчании по шоссе Е -20 в направлении Гётеборга. Мимо, завывая сиренами, пронеслись машины экстренного вызова. Нелли расстегнула сумочку, опустила солнцезащитный экран с зеркалом, припудрилась и освежила помаду.

– Мы можем повторить, если захотим, – вдруг сказала она.

– Этого не будет.

– Да, я знаю… Я сама не верю в то, что говорю. Это просто фантазия, как если бы все происходило в другом измерении, – сказала Нелли.

– Мы все живем той жизнью, которой живем, – тихо возразил Эрик.

– Такие мысли – безусловно, признак почтенного возраста, – улыбнулась она.

– Любой выбор закрывает тысячи дверей и открывает тысячи новых, – сказал Эрик. – Я солгал насчет алиби, девять лет спустя ложь настигла меня, и я рискую…

– Да, ты идиот, – перебила Нелли и откинулась на спинку. – Я не верю в это алиби, но учти: если та женщина все подтвердит, я обязана буду заявить на тебя.

Эрик искоса глянул на нее.

– Хочешь заявить – заяви, – сказал он.

– Роки девять лет просидел в психушке на лекарствах, и…

– Нелли, милая, – перебил Эрик, – прости, но я не могу поддерживать этот разговор. Я ни о чем не собираюсь тебя просить, поступай, как хочешь, делай то, что кажется тебе правильным.

– Тогда я заявлю на тебя, – решила она.

– На что мне глубоко наплевать, – пробормотал Эрик.

– Впрочем, для твоего же блага, тебе не стоит быть таким ангельски-милым, когда сердишься, – улыбнулась она.

– Мне нужен психотерапевт, – вздохнул Эрик.

– Тебе нужны таблетки. – И Нелли достала из сумочки упаковку могадона.

Выдавив две капсулы, она приняла одну сама, а вторую дала Эрику. Буркнув «Твое здоровье!», он запрокинул голову и проглотил таблетку.

Эрик остановил машину возле здания школы, где преподавала Оливия Торебю. Нелли раздумывала, положив руку на дверцу.

– Мне пойти с тобой? – спросила она. – Скажи, как лучше.

– Не знаю… нет, лучше подожди меня здесь.

– Чтобы ты мог включить свое обаяние на полную мощность, – улыбнулась она.

– Так как?

– Я останусь с девушкой твоей мечты. – Нелли погладила обезьянку в розовой юбочке, свисавшую с ключа зажигания.

Эрик пересек школьный двор, спросил у охранника про Оливию Торебю и попросил предупредить ее о своем приходе.

Оливия оказалась худенькой женщиной лет пятидесяти, с бледным изнуренным лицом. Она стояла, скрестив руки, и присматривала за детьми, которые болтались на кольцах и перекладинах игровой площадки. Время от времени кто-нибудь из ребят звал ее, иногда подбегал за какой-нибудь помощью.

– Оливия? Меня зовут Эрик Мария Барк, я врач. – Эрик протянул ей визитку.

– Врач, – повторила Оливия и сунула карточку в карман.

– Мне надо поговорить с вами о Роки Чюрклунде.

Истощенное лицо на несколько секунд напряглось, после чего приняло прежнее безучастное выражение.

– Опять полиция, – только и сказала Оливия.

– Я говорил с Роки Чюрклундом, и он…