Ларс Кеплер - Соглядатай

Роки кивнул и уставился в белесое небо.

– И ее слова соответствуют записи в регистре причин смерти, – закончил Эрик.

– Значит, все это дерьмо было ни за что, – сказал Роки, доставая из кармана джинсов мятую пачку сигарет.

– Она была наркоманкой, и я не думаю, что в суде первой инстанции ее свидетельство имело бы вес, – повторил Эрик.

– И все же я угодил сюда, но чувствовал бы себя по-другому, если бы знал…

Ветер дул между больничными корпусами, сквозняки поднимали пыль и мелкий мусор в лучах пробивающегося сквозь парковые деревья солнца. Мужчина, окликнувший Роки, направлялся к ним по гравийной площадке. Эрик видел его одутловатое от лекарств лицо и неказистые татуировки на щеках и лбу, когда он, шепча, прошел мимо них.

– Пора тебе дать согласие на пробную выписку…

– Почему бы и нет.

– Что будешь делать, когда выйдешь отсюда? – спросил Эрик.

– А как, по-твоему? – улыбнулся Роки и достал из пачки половинку сигареты.

– Не знаю.

– Преклоню колени и возблагодарю Господа, – сыронизировал Роки.

– Ты станешь свободным. Но твое алиби означает, что у нас с тобой есть еще одна тема для разговора.

– Мило.

– Я приезжаю сюда потому, что полиция ищет серийного убийцу, чьи преступления напоминают убийство Ребекки Ханссон.

– Повтори-ка.

Мягкий ветерок взъерошил пустой пакет, и тот полетел через прогулочный двор, словно освобожденный от закона времени.

Роки стиснул зубы и прислонился к решетке, закрыв просветы между прутьями.

– Полиция ищет серийного убийцу, – повторил Эрик. – Его преступления напоминают убийство Ребекки Ханссон.

– Я пытаюсь осознать, что невиновен, – громко произнес Роки. – Пытаюсь понять, что я не убивал другого человека…

– Я понимаю, что…

– Я, мать его, жил вместе с убийцей девять лет, – закончил Роки, тыча себя в сердце.

– Роки? – окликнул охранник, приближаясь.

– Уж и порадоваться нельзя?

– В чем дело? – спросил охранник, останавливаясь перед ними. – Хочешь назад?

– Ты знаешь, что я безвинно осужденный? – сказал Роки.

– У нас в Карсуддене скоро будет сто процентов безвинно осужденных, – заметил охранник и удалился.

Роки с улыбкой посмотрел ему вслед и сунул сигареты в карман.

– Объясни, почему я должен помогать полиции, – сказал он и заслонил огонек спички ладонями.

– Умирают невинные люди.

– Потолковать можно, – проворчал Роки.

– Ты оказался здесь по милости настоящего убийцы, – сказал Эрик. – Понимаешь? Он и только он упрятал тебя сюда.

Роки затянулся и потер уголки рта огромным, желтым от никотина большим пальцем. Эрик посмотрел на его помятое лицо, глубоко посаженные глаза и сделал еще один заход:

– Тебя оправдают в апелляционном суде. И ты, может быть, снова станешь священником.

Роки молча курил, потом щелчком отправил полсигареты другому пациенту; тот с трепетом подобрал окурок.

– Чем я мог бы помочь полиции? – спросил Роки.

– Ты свидетель. Похоже, ты знал преступника, – продолжал Эрик. – Из твоих слов можно заключить, что он твой коллега.

– Почему?

– Ты говорил о каком-то проповеднике, – пояснил Эрик, изучая Роки. – «Грязный проповедник», может, тоже героинщик, как ты.

Священник уставился на рощицу. Машина для перевозки заключенных мелькнула на подъездной дорожке между стволами деревьев.

– Не помню, – медленно проговорил Роки.

– Мне показалось – ты его боишься.

– Бояться впору только торговцев наркотиками… Иные так просто психи, у одного был полный рот золотых зубов… я помню его, потому что его штырило оттого, что я священник… мне приходилось делать дофига всякой срани… денег не хватало, он хотел, чтобы я встал на колени и отрекся от Господа, тогда, мол, он продаст мне герыча, такие дела…

– Как его звали?

Роки покачал головой, пожал плечами.

– Вылетело из головы, – тихо сказал он.

– Ты мог иметь дело с наркодилером, которого звал Проповедником?

– Понятия не имею… У меня тогда было ощущение, что меня преследуют, – конечно, из-за ломки, но я знаю… однажды я получил новое облачение для литургии… Было утро, свет проникал в окно крестильни… тысячи красок горели над алтарем и вдоль среднего прохода…

Роки замолчал и стоял неподвижно, свесив руки.

– И что произошло?

– А?

– Ты рассказывал о церкви.

– Точно. Облачение валялось перед пресвитерием… обоссанное, ручейки растеклись по всему полу вдоль кирпичной кладки.

– Похоже, у тебя был недоброжелатель, – заметил Эрик.