Гарольд Роббинс - Сочинитель

Я прищурился, чтобы взглянуть назад, на станцию, потом моргнул, но когда открыл глаза, то увидел свою ногу, висящую надо мной на вытяжении.

Я огляделся. Вычищенные, вымытые до блеска голубые стены и потолок палаты. Я услышал шаги и, повернув голову, увидел медсестру, подходящую ко мне с влажной салфеткой в руках.

Это была полная женщина лет сорока. Она протянула мне салфетку.

- Вытрите себе интимные места.

- Зачем? - спросил я, беря салфетку.

- У вас была поллюция, пока вы спали, - сказала она. - Но не беспокойтесь. Это совершенно нормально, когда пациенту вводят обезболивающее.

- Я помню только, как меня везли на каталке по коридору.

- Когда вас привезли сюда, вы уже спали.

- Я припоминаю, что каталка напомнила мне подземку, - сказал я. - Как странно.

- Вымойтесь и забудьте об этом, - сказала она. - Вы спали больше трех часов, и ваш доктор может прийти с минуты на минуту.

Меньше чем через пять минут в палату вошел Эд. Он оглядел вытяжное устройство, потом придвинул стул к моей постели.

- Тебе порядком повезло, старина, - сказал он.

- Рад, что ты так считаешь, - саркастически ответил я. - Это чертовски больно.

- Могло быть и хуже. Твои переломы со временем заживут, а я повидал другие, которые усадили бы тебя в инвалидную коляску на всю жизнь.

Я посмотрел на него, впервые увидев бесконечную усталость в его водянисто-голубых, покрасневших от постоянного недосыпания глазах.

- Извини, - сказал я. - Боюсь, я оторвал тебя от дел.

- Все в порядке, - ответил он. - Тебе придется провести некоторое время в бездействии, так что готовься залезть в отложенное на черный день.

- Когда я буду здоров?

- На этот вопрос ответить нелегко Это происходит постепенно. Стадия первая - ты лежишь в больнице на вытяжении около недели, пока мы не удостоверимся, что все кости встали на место. Потом можешь ехать домой. Ходишь очень осторожно, сначала с каталкой для первых шагов, всегда медленно и понемножку, потом на костылях, по-прежнему много отдыхая в постели. Через месяц мы сделаем еще несколько рентгеновских снимков. Если все будет идти хорошо, разрешим двигаться чуть побольше, но все еще на костылях. Еще через месяц снова сделаем снимки, и к тому времени переломы уже должны будут срастись. Потом будешь ходить потихоньку, с одним костылем или палкой еще пару месяцев, пока мы не убедимся, что сустав в полном порядке. А потом сможешь вернуться к нормальной жизни.

Я быстро подсчитал.

- Полгода?

- Около того, - сказал он.

- Могу я работать?

- Думаю, да, - ответил он. - Но у тебя будут постоянные боли, так что работать в хорошем темпе не получится.

- Когда боли пройдут?

- Если по десятичной шкале принять ту боль, что есть сейчас, за десять, через три месяца она опустится примерно до отметки "пять", а когда ты будешь полностью здоров, она понизится до двух или одного, но тебе нужно будет привыкать жить с ней. По-настоящему она мешать тебе не будет.

Я взглянул на него. Было кое-что, что я в нем уважал, - он говорил правду. Никаких пустых обещаний.

- Все мое расписание летит к черту, - сказал я - В эти выходные я должен был сдавать сценарий для телесериала, через неделю - статью в английскую газету. Потом я собирался приняться за новую книгу и через три месяца закончить ее первую часть.

- Боюсь, ты не сможешь придерживаться своего расписания, - серьезно сказал Эд. - Но о чем тебе беспокоиться? Твоя последняя книга все еще в списке бестселлеров и продержалась там больше года.

- И за это время я успел истратить все деньги, которые за нее получил. Мне нужно поддерживать в рабочем состоянии большой механизм.

Он секунду помолчал, потом кивнул.

- Думаю, ты прав. Имея дома здесь, на Беверли-Хиллз, на Ривьере во Франции, виллу и яхту и зимний домик в Акапулько, как тебе это удается?

- Так же, как и тебе, - ответил я. - Работаю.

- Ты еще и выбрасываешь кучу денег на выпивку, вечеринки, наркотики и девочек. Слегка урежь эти расходы, и ты здорово сэкономишь.

- То же самое говорит мне и Пол, мой юрист. Вы оба не понимаете, что это - как глазурь на торте, которая не дает ему развалиться и придает смысл всему остальному. Просто класть деньги в банк не доставляет мне никакой радости. По крайней мере, я трачу свои деньги на стиль жизни, который приносит мне удовольствие.

- Но тебе приходится все время работать.

- Да? А тебе?

- Да, - сказал он. - Но о тебе люди думают иначе.

Я рассмеялся.

- Они думают о моих книгах, и это заставляет их считать, что мои книги и я - одно и то же.