Винс Флинн - Наемник

– Так вот какие у тебя теперь правила… Когда оперативник не выполняет твои приказы до последней буквы, ты готов пустить ему пулю в голову?

– Ты знаешь, что я имею в виду. Он вышел за любые возможные рамки, наплевал на все и полностью слетел с катушек.

– И успешно провел операцию. Давай не будем об этом забывать.

– Дерьмо, – ухмыльнулся Харли. – Даже слепая белка – при невероятном стечении обстоятельств – может найти орех.

– Вот как ты собираешься вести со мной спор… слепые белки и стечение обстоятельств?

– Ты знаешь, что я прав.

– Ты прав лишь частично, и ты стал слишком нетерпимым; я не уверен, что смогу и дальше держать тебя здесь.

– Скажи лишь одну слово, и я уйду в отставку. Меня уже тошнит от вашей чепухи.

– И чем станешь заниматься, Стэн? – Заместитель директора по оперативным вопросам наклонился вперед и положил руки на стол. – Превратишься в законченного алкоголика. В еще одного полного горечи, никому не нужного бывшего шпиона, повернувшегося спиной к неблагодарным гражданам. Ты уже на полпути. Ты слишком много пьешь. Слишком много куришь. Ты только и делаешь, что ноешь, точно жалкая женщина, которая злится на своего мужа из-за того, что она потеряла молодость и красоту. Ведь именно в этом главная проблема, Стэн?

– В чем?

– Полагаю, ты уже это слышал. Рэпп напоминает тебе себя самого.

– Кто? Этот жалкий студент?

Стэнсфилд медленно кивнул.

– Возможно, он даже лучше. Вот что тебя пугает больше всего.

– Чушь собачья!

Стэнсфилду следовало бы все понять намного раньше. Он резко встал.

– Значит, ты предлагаешь его выгнать?

– Вне всякого сомнения. Он совершенно непредсказуем. Рано или поздно из-за него возникнет множество проблем.

– И кем ты предлагаешь его заменить?

Харли ушел от прямого ответа.

– Ну, есть пара достойных кандидатов…

Стэнсфилд посмотрел на Льюиса, сидевшего во главе стола.

– Доктор?

Льюис покачал головой.

– Ни один из них не имеет достаточной подготовки. Даже через год напряженной работы им будет далеко до Рэппа.

– Неправда, – сказал Харли с таким видом, словно взял в рот ломтик лимона.

– Айрин? – спросил Стэнсфилд.

Та ничего не сказала, только покачала головой.

Стэнсфилд некоторое время размышлял.

– Вот какова моя проблема. Мы движемся вслепую в Ливане и Сирии. Директор и президент отвергли мои возражения и отправили Камминса на переговоры по освобождению техасского бизнесмена. – Стэнсфилд смолк; он до сих пор не мог смириться с глупостью такого решения и с тем вредом, который был причинен после того, как сам Камминс попал в плен. – В течение последних шести месяцев наших агентов уничтожают одного за другим. Сеть, которую мы с таким трудом создали, разваливается на глазах. Нам необходимо изменить ситуацию, и для этого требуются полевые агенты. Нужны стрелки. Мы все прекрасно понимаем, что слабость вызывает презрение. Сегодня мы это остановили. Теперь я хочу, чтобы наши противники оглядывались через плечо, опасаясь, не станут ли они следующими. Я хочу, чтобы лидеры «Исламского джихада» и «Хезболлы» боялись высунуть головы из своих нор, опасаясь их лишиться. Я хочу, чтобы они знали: если захватят кого-то из наших людей, ведущих честные переговоры, и будут его месяцами пытать… проклятье, мы придем за ними, как обезумевшие сукины дети. – Он вновь посмотрел на Харли. – Я не хочу тебя терять, но мне необходим этот парень. Он слишком хорош, чтобы выбрасывать его вон. Он знает, как проявить инициативу.

– Инициативу? Так вот как ты это теперь называешь?

– Ради бога, Стэн, неужели ты не в силах справиться со своим эго и лицемерием и выслушать меня? Это больше, чем ты. У нас появилась зияющая дыра из-за нехватки оперативников. На Ближнем Востоке террористы размножаются, как кролики, а у нас нет ничего. Мне необходимо туда вернуться.

– Ты называешь меня лицемером?

– У тебя удивительно короткая память. Скажи мне, Стэн, сколько раз в первые два года твоей службы ты попадал в трудное положение из-за того, что игнорировал приказы или проводил собственные операции?

– Тогда были другие времена. Мы имели больше свободы.

– Но ты все равно попадал в беду. – Стэнсфилд покачал головой, словно пытался совместить несовместимое. – Неужели правда ничего для тебя не значит или ты намерен повторять одно и то же до тех пор, пока все не устанут? Неужели ты не помнишь, как я приходил к тебе на выручку и спасал твою неблагодарную задницу от неприятностей? Теперь же ты нападаешь на новичка так, словно сам был святым.