Сидни Шелдон - Мельницы богов

– Не могла же я позволить тебе умереть. Берегу тебя для Бет! Вдруг вы поженитесь! – пошутила она.

– Привезите ее, и мы поговорим об этом, – рассмеялся Нику.

Ионеску ожидал Мэри внизу.

– Вы вернули мой подарок, – не здороваясь, заявил он.

– Да, ваше превосходительство.

Ионеску показал на стул:

– Садитесь. Чего вы хотите?

– Жизнь ребенка – не предмет для торговли.

– Но вы спасли моего сына. Я должен вас отблагодарить.

– Ничего вы мне не должны, ваше превосходительство.

Ионеску ударил кулаком по столу.

– Я не останусь у вас в долгу! Назовите свою цену!

– Ваше превосходительство, никаких цен! У меня двое детей. Я знаю, что вы чувствовали!

Ионеску на секунду закрыл глаза.

– Знаете? Нику мой единственный сын. Если с ним что-то случится…

Он замолчал, не в силах продолжать.

– Я навестила его. Он хорошо выглядит. – Она поднялась. – Если это все, ваше превосходительство, у меня много дел в посольстве.

Она направилась к двери.

– Постойте!

Мэри обернулась.

– Вы не примете подарка?

– Нет, я же объяснила…

Ионеску поднял руку:

– Хорошо, хорошо.

И, немного подумав, спросил:

– Что бы вы захотели, если бы могли загадать желание?

– У меня нет…

– Вы обязаны! Я настаиваю! Одно желание. Все, что угодно.

Мэри пристально посмотрела ему в глаза, прежде чем ответить:

– Я хочу, чтобы вы отменили ограничения в отношении евреев, желающих покинуть Румынию.

Ионеску побарабанил пальцами по столу.

– Понимаю.

Наступило долгое молчание. Наконец он поднял глаза:

– Это возможно. Им, конечно, не позволят выехать, но я… облегчу их участь.

Когда, два дня спустя, было сделано официальное заявление, Мэри позвонил президент Эллисон:

– Клянусь Богом, я думал, что посылаю в Румынию дипломата, а получил волшебницу.

– Мне просто повезло, мистер президент.

– Хотел бы я, чтобы все мои представители были столь же удачливы. Примите мои искренние поздравления.

– Спасибо, господин президент.

Улыбаясь, она повесила трубку.

– Июль уже на носу, – сказала Мэри Хэрриет Крюгер. – Раньше посол всегда устраивал прием в честь Дня независимости для американцев, живущих в Бухаресте. Если предпочитаете не…

– Думаю, это чудесная мысль.

– Прекрасно. Тогда я все подготовлю. Много флагов, шаров, оркестр – словом, все прибамбасы.

– Звучит заманчиво. Спасибо, Хэрриет!

На это уйдут все деньги, предназначенные на содержание резиденции, но оно того стоит.

«Честно говоря, – думала Мэри, – я скучаю по дому».

Флоренс и Дуглас Шиффер удивили Мэри, неожиданно приехав в гости.

– Мы в Риме, – кричала Флоренс в трубку. – Мы можем увидеться?

Мэри пришла в восторг.

– Когда вы будете здесь?

– Завтра тебя устроит?

На следующий день Шифферы прилетели в аэропорт «Отопени», и Мэри встречала их на посольском лимузине. После взволнованных объятий и поцелуев Флоренс воскликнула:

– Потрясающе выглядишь! Должность посла ничуть тебя не изменила.

«Вот удивилась бы ты, узнав, насколько я теперь другая». – подумала Мэри.

По пути в резиденцию Мэри показывала достопримечательности, которые впервые увидела всего четыре месяца назад. Неужели только четыре? Казалось, прошла вечность.

– Ты здесь живешь? – спросила Флоренс, увидев резиденцию, охраняемую морскими пехотинцами. – Невероятно.

Мэри провела Шифферов по зданию.

– Господи! – воскликнула Флоренс. – Бассейн. Домашний театр. Тысяча комнат и собственный парк!

Они сидели в большой столовой, обедая и сплетничая о соседях в Джанкшн-Сити.

– Ты скучаешь по городу? – спросил Дуглас.

– Да, – кивнула Мэри, только сейчас осознав, как далеко оказалась от дома. Джанкшн-Сити означал покой и безопасность, мирный, дружелюбный образ жизни. Здесь царили страх, террор и гнусные угрозы, выведенные красной краской на стене ее кабинета.

«Красный, цвет насилия».

– О чем ты думаешь? – улыбнулась Флоренс.

– Я? О, просто замечталась. А что вы, люди добрые, делаете в Европе?

– Меня пригласили в Рим на врачебный симпозиум, – пояснил Дуглас.

– Ну же, расскажи.

– Честно говоря, я не слишком хотел ехать, но мы волновались за тебя и решили посмотреть, как живешь. Поэтому и оказались здесь.

– Я так рада!

– Никогда не думала, что буду дружить с великой звездой, – вздохнула Флоренс.

Мэри рассмеялась:

– Флоренс, должность посла еще не делает меня звездой.

– О, я не об этом.

– О чем же?