Борис Хайкин - На перекрёстке ностальгий. Избранное

Я стою на мосту,
омываемом пеной морскою.
То ли в мыслях грешу,
то ли грежу ва-банк наяву.
Словно к пристани дальней,
без устали, сна и покоя,
Без руля и ветрил
в неизвестные дали плыву.

Я глубины и мели,
как посуху, пересекаю.
Закипает в душе беспокойной
спортивная злость.
Но в артериях моря
бесчинствует кровь голубая.
Не спешит заприметить
локаторов белая кость.

Я стою на мосту,
защищенном оградой бетонной.
И волнам не достать,
и нельзя опуститься на дно.
Облака проплывают
бесцветные так монотонно,
Словно с чайками мыслей нелегких
они заодно.

Я гребу бессистемно,
беспамятно, напропалую.
На волнах кочевых
распоясан, распят, распростерт.
Жду корабль любви,
что в бурунах надежды дрейфует,
Но возьмет меня, верую,
рано иль поздно, на борт.

Ты в списке не третьего сорта,
Коль духом недуг превзошел.
Не знают они дискомфорта,
Садясь за обеденный стол.

И в мире, что так полигамен,
И горем, и ростом – равны.
Коснется сидящей губами,
Прямой не сгибая спины.

Такая престранная пара.
Видать, изощрили чутье.
Плывет она по тротуару.
Он держит под ручку ее.

В период кастрации духа
Их опыт сердца веселит.
Не могут они друг без друга.
Он – карлик, она – инвалид.

Каплет влага из-под крана.
Бьет по темечку юдоль.
Ночь – развязная путана,
Оставляет в сердце боль.

Ни зимой, ни жарким летом
Не желаешь мне помочь.
Задыхаюсь я без света,
Если ты уходишь в ночь.

Я бы, вняв советам мудрым,
Из крутого стал – ручной,
Если б солнцем каждым утром
Восходила надо мной.

Проползет озноб по коже,
Как представится уму —
Ты приляжешь, и приложишь
Сердце – к сердцу моему.

Фемида зрит судеб весы,
Где мы идем по краю.
Пред лебедем твоей красы,
Смущенный, замираю.

Встречаясь, тешусь всякий раз
Надеждой на везенье.
Тону в озерах светлых глаз,
И не дождусь спасенья.

И вижу я цветные сны,
Где образ твой – отрада.
И шеи переплетены,
Как лозы винограда.

Алкаем тесных уз, хотя еще свободны
В пределах берегов, сомкнувшихся в лассо.
На озере Сахне, спокойном и холодном,
Нам плещет водопад на плечи и лицо.

Рукой сотворено, а кажется, навеки.
Стихии не поднять высокую волну.
Разбит зеркальный фон на мелкие отсеки.
Мы ж выбрали с тобой по сердцу глубину.

Заболтан внешний мир, а будущий – невнятен.
Спасательный жилет – природное чутье.
Тела покрыл загар, но много белых пятен
Скрывает до поры нательное белье.

Кто знает, сколько быть с тобою в связке тесной?
На озере Сахне привычны всплески чувств.
И сладкую любовь среди стремнины пресной,
Порыва не сдержав, мы пробуем на вкус.

Воистину, дорого нам,
Идиллию жизни рисуя,
Судьбою платить по счетам
За слово, что сказано всуе.

Легко ли, имея права
Вождения мысли по лоту*,
Из мысли чеканить слова,
Политые кровью и потом?

Отыграна чувственно роль.
Задраены крепко кингстоны.**
А памяти образ живой
Придавлен обложкой «бетонной».

Мы снова без темы с тобой.
Но слово душе потакает,
Покуда в нем нашей судьбой
Оплачена буква любая.

Много, мысля о хорошем,
Значишь ты в моей судьбе.
Сыт по горло горьким прошлым.
Голодаю по тебе.

Не швыряй под ноги просо.
Не корми меня с руки.
Мы, орлы, не вышли ростом,
Но ведь крылья – широки.

Я мечусь в слепом угаре.
Знать, меня с пути свело.
Как оправлюсь от удара, —
Подарю тебе крыло.

Обретает тот, кто ищет.
Вот и я всегда искал
Недоступное жилище
Посреди отвесных скал.

Нюх остер и глаз наметан.
Беззащитен хлипкий дом.
Быть орлам всегда в полете
Над страною и гнездом.

Я обожаю Вас
И обижаю Вас.
Я обнажаю Вас,
Не унижая Вас.
Я ублажаю Вас,
Не приближая Вас.
И уважая Вас,
Преумножаю Вас.
Я поражаю Вас,
Опережая Вас.
И потакая Вам,
Не постигаю Вас.
Но я, алкая Вас,
Не увлекаю Вас.
И я блуждаю в Вас,
Не облекая Вас.
Не упрекаю Вас.
Не обрекаю Вас.
А проникаю в Вас
И умыкаю Вас.