falk - 1

местечко на диване. Протиснулся за столик, расталкивая плечами соседей.

Заказал графин домашнего красного вина.

– Ноль пять или литр? – спросила официантка.

– Литровый.

Том сам наполнил бокал. Откинулся на спинку дивана. Дождь почти стих. По узкой

мостовой мимо проходили люди. Мужчина и женщина за соседним столиком

расплатились и отодвинули стулья. Их окликнул шедший навстречу человек в очках, с

длинной копной волос и цветастой футболке.

– Вы чего, уже уходите? – спросил человек. – А то может по малой за свидание?

– Мы не пьем, – сказал мужчина. – Только чай. Видишь, мы на машине, – он показал

рукой на восьмидверный черный джип, припаркованный на тротуаре.

– Нам рано вставать, – сказала женщина. – Завтра с утра плитку привезут. Кофейного

цвета, из Бангладеш. У нас в новой квартире ремонт. А днем мы улетаем на острова.

За другим столиком парень с залысинами жаловался брюнетке с влажными глазами, что с

ним перестал общаться старый друг.

– Это потому что с тобой дружить не престижно, – сказала брюнетка.

Постепенно тревога стала отходить на второй план. Том хотел улыбаться и разговаривать.

Он посмотрел направо. Рядом сидела девушка в сиреневом сарафане и тоже пила вино.

Пышная копна коротко стриженных каштановых волос. Верхняя пуговица сарафана

застегнута, следующие две – нет. Четвертая опять застегнута. Том скользнул взглядом в

глубокий вырез, потом ниже – на загорелые голые ноги. Девушка поймала его взгляд. Том

улыбнулся.

– Вас как зовут?

– Полина. Можно Полли.

– Вы из Москвы? У вас странный выговор.

– Ну, я родилась в Москве. Потом долго жила в Монреале. А сейчас приехала. А вы?

– Я тоже. Тоже родился в Москве, потом жил в Париже, много путешествовал, а сейчас

приехал.

Они оба улыбнулись. Том протянул бокал.

– Давайте чокнемся! Полина…

– Полли.

– Полли, если не секрет, а вы кем работаете?

– В Москве я в поисках работы. А вообще-то я – оперная певица. Могу взять четыре

октавы.

– Да вы что! А я – директор театра.

Оба смеялись. Том заказал еще графин вина. Он рассказывал ей о детстве. О том, как

однажды бежал из детского сада, подбив на побег девочку-ровесницу. Он был вооружен

деревянным автоматом и обещал защищать ее. Он обещал ей приключения и новые

страны. Он обещал море, острова, корабли, рыцарей, пиратов, индейцев, троллей, эльфов, гномов и хоббитов. Все, что может обещать шестилетий мальчик. И они бежали, взявшись

за руки. Но он не знал дороги в эти страны и сбился с пути. Они блуждали по

заснеженным московским дворам. Дворы и дома были одинаковы. Когда наступили

сумерки, они сели на ступеньки одного из подъездов и заплакали, прижавшись друг к

другу. Один из жильцов дома выгуливал во дворе собаку. Он увидел детей и отвел их в

милицию. К тому времени их родители уже обзвонили все ближайшие отделения. Вскоре

за ними приехали его отец и мать девочки. Том не боялся гнева отца. Он был смущен, что

не выполнил свое обещание. Отец схватил Тома за руку и потянул его в одну сторону, а

мать девочки потянула ее в другую. Но перед тем, как их разлучили, Том успел шепнуть

подружке, что в следующий раз обязательно найдет дорогу в волшебные страны. Но

следующего побега не последовало. До этого Том не боялся гнева отца, потому что просто

не представлял, сколь страшен может быть этот гнев. В тот день отец выпорол его

ремнем, первый и последний раз в жизни. Но этого раза хватило навсегда.

Полина положила руку на внутреннюю сторону его брюк. Между коленом и пахом, но

ближе к паху. Том почувствовал накатившее возбуждение. Он наклонился к ней и

поцеловал ее в щеку. Она повернула к нему губы. Они долго целовались.

Потом Том взял ее за руку и встал с дивана. Она пошла за ним.

Они целовались в машине и лифте. Едва лишь захлопнув дверь номера, Том стал

торопливо раздевать ее. Он целовал ее коричневые соски, потом спустился губами вниз.

Она кричала так громко, что Том закрывал ей рот рукой. Она вырывалась и кричала еще

громче. Тогда Том прикрыл ей рот своими губами и языком и вошел в нее.

Когда он проснулся утром, она была рядом. Спала, прижавшись спиной к его животу. Том

погладил ее плечо. Полина открыла глаза. Спросила, не поворачиваясь:

– Можно я не уйду? Побуду с тобой?

Том не помнил, что это значит – остаться с кем-то. Он привык к одиночеству. Наверное, поэтому он ответил: