falk - 1

полетели инструменты. Франсуа открыл дверь. Перед выходом зачем-то отвернул

лампочку, болтавшуюся на шнуре под потолком, и разбил ее об пол. Включил фонарик и

дал его Тому. Осколки подмел и тоже скинул в мешок. Туда же полетели резиновые

перчатки. Отдал мешок Тому. Сам сложил пополам лежак и взвалил его на плечо. Они

спустились во двор по металлической лестнице. Фабрика представляла собой двухэтажное

квадратное здание с внутренним двором. Горела полная луна, освещая квадрат двора. Кое-

где разбитые окна зияли чернотой глазниц. Сквозь стены прорастала трава. Они запихали

мешок в багажник машины Франсуа, а лежак на заднее сиденье. Снова поднялись наверх

и закрыли дверные жалюзи.

«Теперь все, – подумал Том. – Конец прежней жизни».

Он представлял много раз, как поймает убийцу и за шиворот приволочет его к шефу. Но

где-то в глубине сознания понимал, что обратного пути не будет.

Машина петляла по пустым темным улицам. Тут и там высокие фабричные заборы с

колючей проволокой, потухшие жерла труб, развалины омертвевших зданий.

Наконец, они уткнулись в тупик. Улица упиралась в необъятную свалку. Здесь они

избавились от мешка с мусором и лежака и повернули обратно.

Выехали на берег реки. Впереди светился спуск в метро.

– Пока, – сказал Том.

Франсуа махнул ему рукой.

XI

В вагоне было полно народу. Том нашел себе местечко. Но многие стояли. Троица

девушек в высоких разноцветных сапогах и коротких клетчатых юбках. О чем-то

радостно щебечут. Группа школьников с суровой учительницей. Все время покрикивает

на них. Несколько пенсионеров с газетами. Пара молодых людей с игровыми консолями и

планшетами.

Том знал, что лишь немногие из них – настоящие. Большинство – статисты, лазерные

голограммы, созданные для того, чтобы людям не было столь одиноко в почти пустом

общественном пространстве. В метро, поездах и на торговых улицах. Многие никогда не

задумывались, почему так часто встречают своих знакомых. В магазинах, кино и

ресторанах. Как будто живут не в мегаполисах, а в деревне на пару тысяч человек. Все

дело в статистах. Просто зачастую в этих городах никого и нет, кроме тебя и твоих

знакомых. А остальные – статисты. Создание статистов помогло избежать паники и

стресса после Великой войны, когда большинство человечества было истреблено. Ничего

не может быть хуже одиночества и пустоты. А статисты наполняли пустое пространство.

Помогали поддерживать привычную обстановку. Не везде, но в тех местах, которые

посещали уцелевшие люди. Со статистами можно было потолкаться в очереди в «Луи

Виттон» или «Шанель». Или в обычном продуктовом «Холл Фудс». Потолковать о том о

сем в купе поезда дальнего следования.

Том снова вспомнил про коллективные эмоции у китайцев. Именно их чувство

коллективизма и стало причиной глобальных изменений. Целыми кланами и деревнями

китайцы переселялись в США. Потом они пришли к власти. Не захватническим путем, а

благодаря стандартной демократической процедуре. На очередных президентских

выборах победил эмигрант в третьем поколении. После этого США объединились с

Китаем. И начали войну против остального мира. Те, кто не желал подчиниться, были

уничтожены. Так началось глобальное опустение. На первый план вышло подавление

остаточных очагов сопротивления. Правительство отошло в сторону, а потом и вовсе

отпало. Его функции перешли к Агентству национальной безопасности. Теперь оно стояло

на первом уровне пирамиды. Социальная сеть Жэнь Жэнь поглотила Фейсбук, поисковая

система Байду – Гугль, а сервис микроблогов Вейбо – Твиттер. Все вместе они слились в

транскорпорцию Шизце Лун. Она подчинила себе сырьевые компании и ресурсы. Какое-

то время она находилась на втором уровне после Агентства. А потом стала его

интеллектуальным крылом, дочерней компанией, но по сути еще одним департаментом.

Именно в недрах Шицзе Лун разрабатывались голограммы и новейшие программы. Типа

того сканера, что стоял в мозгу у Тома.

Том лишь интуитивно мог отличить статиста от не-статиста. Но ему было на это

наплевать. Его сканер не был настроен, чтобы определять статистов. Он мог лишь указать

число календаря, когда чей-то естественный счетчик времени будет выведен из строя.

Том включил сканер. И тут же увидел его. Долговязого лысоватого человека с узким