Аляксей Карпюк - Выбраныя творы

Крыху пра сябе.

Ад вайны жыву пераважна ў Гродне. Маю сына (10 г.) і 2 дачкі (13 і 2 г.). Жонка — настаўніца (таксама была на Вашым канцэрце і не можа яго забыць). Сам я працую ў «Інтурысце».

Пісаць час маю. Вось і цяпер начаў новую рэч, што атрымаецца, — пабачым.

Калі будзеце ў Мінску, дайце знаць, я падскочу да Вас на сустрэчу.

Ад шчырага сэрца, дарагі Міхась Іванавіч, жадаю Вам многа здароўя, творчых поспехаў і яшчэ неаднаразовага прабывання на Радзіме.

Ваш А. Карпюк.

8. ВАЛЯНЦІНЕ КАРПЮК

27 лютага 1965 г.

Здравствуй, дочка!

Я сегодня получил 2 письма. Одно от тебя, за что большое спасибо. Другое — от одного литовского дяди, писателя из Вильно. Дядя писатель мне прислал свои стишки, чтобы я их перевел на белорусский язык. Ну, что в твоем письме было, ты сама знаешь. Я в магазинах видел много больших интересных картинок, но не обращал внимания. Сейчас специально похожу, погляжу и если еще только есть — обязательно куплю, пришлю.

Сегодня у нас выборы и я ходил голосовать. Потом мой директор мне сказал сходить в зоологический сад. Я туда пошел. А там здорово, интересно. Понимаешь, две медведицы Танка и Звездочка родили детей. Одна — одного ребеночка, другая — двое сразу. Детки такие маленькие, слабенькие. Ихние мамы залезли в буды, в берлоги, сидят, даже кушать не вылазят. Когда кто-то идет, они как зарычат и никого не подпускают, а только до деток что-то по-медвежьи мурлычут и их полизывают. А понимаешь, ихний папка, старый медведь Гришка, только издали на это все глядит. Его не подпускают к медвежатам, а то папы медведи кушают своих детенышей, такие они нехорошие, видишь. Поэтому директор зоопарка запер его в клетку. А когда детки подрастут, Гришку выпустит и медведи снова будут все вместе.

Потом я пошел к обезьянам. А там обезьянка Ика тоже родила сыночка. Только неживого. Одна тетенька хотела неживого сыночка забрать и схоронить в ямку на зверушечье кладбище, так Ика не отдала. Она как закричит, прижала его к груди и забралась на самый потолок клетки. И вот уже несколько дней Ика не отдает своего сыночка, а все прижимает его к себе, разговаривает с ним, целует его мертвого, ложит спать рядом с собой, дает ему кушать, смеется до него, как человек, и никак не поймет, что он помер и не живет, от беда!

А еще есть там попугай Костя. Директор зоопарка начал его гладить и я захотел погладить. А Костя меня клювом за палец — раз! — и укусил до крови, ну его! Я тогда собрался и пошел домой!

Ну, вот и все у меня новости.

Картинки, что я тебе присылаю, дай поглядеть ребятам, Ване, а тогда складывай в альбом. И письма мон тоже. Я твои складываю. Хорошо?

Ну, будь здорова.

Привет всем детям, Любови Павловне, дедушке, Ваньке, маме.

9. ПЯТРУ МАШЭРАВУ

18 студзеня 1966 г.

Первому секретарю ЦК КПБ товарищу Машерову П. М.

Дорогой Петр Мироновнч!

В прошлую пятницу в Гродно имело место такое событие. В областную библиотеку им. Карского зашел [...][ 32 32 Пасада і прозвішча не друкуюцца ] N, срочно созвал сотрудниц и обьявил:

Немедленно соберите мне компрометирующий материал на Карпюка!

Встревоженные женщины через несколько часов принесли ему все рецензии на мои произведения, все заметки из газет и журналов, где упоминалось мое имя и в недоумении заметили:

N, но тут везде его хвалят?!

Ка-ак? — очень удивился т. N. — Не может этого быть!

— А вы читали его «Дануту», «На лесных стежках»?.. Выяснилось, что т. N ни одного моего произведення не читал.

Тогда раздраженно он им заявил опять:

Вы обязательно должны на него что-то мне дать! Нашему Мицкевичу поручено на сьезде КПБ выступнть по вопросам искусства, я ему готовлю доклад!

Город наш относнтельно небольшой, тихий. В Гродно писателей несколько и все они на виду. Событие в библиотеке стало немедленно сенсацией определенных кругов города. Назавтра десятки людей начали мне звонить по телефону, искать со мной встречи, сочувствовать, спрашивать, что случилось.

Я в недоумении, что, казалось бы, опытный партийный работник т. Мицкевнч В. Ф. доверил такой важный вопрос людям, превратившим это в очередную кампанию. И, честно говоря, роль какого-то великомученика мне не по душе.

В последнее время на совещаниях и собраниях слишком часто склоняется мое имя. Мне думается, что некоторые товарищи используют для этого неправильно истолкованные мои фразы или оговорки.

На последнем пленуме Союза писателей БССР я допустнл несколько ляпсусов. Например, собирался поругать т. Пашкевнчакак редактора, хотел напомнить ему о ленинском руководстве, а сказал, что якобы у нас не чувствуется ленинского руководства литературой вообще. Сам не понимаю, как я сделал нетактичный выпад против присутствующей на пленуме русской писательницы т. Воронковой и пр.