Людмила Бояджиева: Сборник рассказов [искусственный сборник]

Ну разве не смешон остроносый бледный господин в обвислом черном сюртуке с большим носовым платком в руках да еще с неизменным цветком в петлице? А шляпа? Ох, эта невообразимая шляпа — о ней придумывали анекдоты!

Андерсен был худ, носат, редкостно некрасив, хронически беден и… несказанно счастлив. Ведь он знал, что гадкий утенок превращается в лебедя и носил в своей душе могучие белоснежные крылья царственной птицы. Как завораживающе прекрасен был он, расправляя их, как дивно умел летать. Там — в своем сказочном измерении. А здесь — в скромном шутовском бытии — благоговейно прятал под обликом гадкого утенка свой радостный дар — видеть, помнить, любить.

Он жил один. Родители упокоились на тенистом кладбище под сенью желтого розового куста, цветущего густо и пахуче. Однажды под новый год совсем немолодой и очень уставший сказочник оказался в своей комнате в родном городе. За окнами взлетали фейерверки, превращая иней на стекле в цветные витражи, с площади доносились бравурные пассажи оркестра. Он зябко запахнул сюртук, зажег подсвечник на письменном столе и обмакнул перо. Взгляд привычно устремился в резные дебри часового терема, бледные губы растянулись в улыбке:

— Доброго вам здоровья, крестники… Э, видать сердчишко не только у меня пошаливает — он перевел запоздавшую стрелку. И часы в благодарность разразились звонким боем и выпустили на сцену самого вертлявого гнома. А потом и остальную «труппу». Теперь зачастую маленькие актеры забывали проявляться в положенное время или выскакивали все разом, толкаясь и сваливаясь друг на друга. Носатый старик высвободил запутавшихся гномов и они юркнули в свое тайное закулисье.

— Все знать, все видеть, ничего не забывать, — благодарно откликнулись часы.

— Любить и прощать! — добавил сказочник. — Так и живу. — Он подмигнул часам голубым хитрым глазом и почувствовал, каким ледяное дыхание коснулось его лица. Такое состояние он испытывал всякий раз, ступая в страну Фантазии. В этом состоянии соединялись легкая тревога, неизвестно откуда приходящие потоки слов, внезапное ощущение своей поэтической силы, власти над человеческим сердцем. Как будто со звоном отлетала крышка старого волшебного сундука, где хранились невысказанные мысли и дремлющие чувства, где было спрятано все очарование земли — все ее цветы, краски и звуки, душистые ветры, просторы морей, шум леса, муки любви и детский лепет. И воспоминания.

Торопливо макая перо в чернильницу, Андерсен писал.

Вот из морозного тумана забвения выплыло лицо его матери — не опухшие от слез глаза измученной нищетой прачки, а яркие девичьи, доверчиво распахнутые и грустные.

«В самый канун Нового года — в пору холодную и темную — брела нищая девочка с непокрытой головой и босая. Снежинки садились на ее белокурые локоны, красиво рассыпавшиеся по плечам, но она, право же, и не подозревала о том, что они красивы… Девочка нашла уголок за выступом дома. Тут она съежилась и села, поджав под себя ножки. Ей стало еще холоднее, а вернуться домой она не смела — ей ведь не удалось получить ни гроша, продать ни одной спички… Ручонки ее совсем закоченели. Ах, как бы их согрел уголек маленькой спички… Девочка робко вытащила одну спичку и…чирк! Как спичка вспыхнула, как ярко она загорелась! Девочкам прикрыла ее рукой, и спичка стала гореть ровным светлым пламенем, словно крохотная свечка…»

Невеселая новогодняя сказка? — Быль. Его маленькую маму отец выгонял из дома, заставляя попрошайничать. Но девочка стеснялась просить милостыню и целые вечера просиживала под мостом. Твой сын помнит о тебе, Девочка со спичками…

Твой одинокий Ганс Христиан… Свеча на столе сказочника вспыхнула и погасла. По стенам комнаты разбежались цветные зарницы фейерверка.

— Господин Андерсен! Да где же вы, господин Андерсен! — нетерпеливо колотили в дверь. — Все уже давно ждут вас. Там целая толпа.

Он вздохнул напялил мятую выцветшую шляпу и пошел смотреть на свой памятник. Тот самый, что граждане города возвели своему великому соплеменнику. При жизни! Бедняку, лишенному титулов и орденов. Кроме одного — неизменного и бессмертного — Короля сказок.

«Жизнь моя настоящая сказка, богатая событиями, прекрасная! Если бы в ту пору, когда я бедным, беспомощным ребенком пустился по белу свету, меня встретила на пути могущественная фея и сказала мне: «Избери себе путь и дело жизни и я, согласно с твоими дарованиями и по мере разумной возможности, буду охранять и направлять тебя!» — и тогда жизнь моя не стала бы лучше, счастливее, радостнее…» — ни мало не лукавя говорил Король самого волшебного и доброго из королевств.