Захария Станку - Ветер и дождь

Полицейские выводили Хорию Симу из тюрьмы, сажали в автомашину и привозили к министру домой. Там арестованного ждал изысканный обед, во время которого министр вел с фашистом переговоры о новом альянсе правительства с легионерами. После кофе министр провожал Хорию Симу до дверей, где дожидались полицейские, чтобы отвезти его обратно в тюрьму.

Эти переговоры, как выражались в те времена газеты, «увенчались успехом». Хория Сима вместо того, чтобы предстать перед судом, попал на министерскую скамью. Его назначили помощником министра просвещения профессора Петре Андрей.

После 6 сентября 1940 года, когда легионеры официально пришли к власти, молодчики Хории Симы заставили профессора Петре Андрей принять яд. А в Бухаресте, после того как они убили профессора Николае Иоргу и профессора Вирджила Маджару, они пытались казнить и того министра, который так радушно угощал обедами Хорию Симу в те дни, когда тот сидел в тюрьме. Лишь случайно этот министр избежал казни. Теперь, когда Хория Сима был хозяином положения, он, конечно, не собирался приглашать бывшего министра к себе на чашку кофе — он хотел отправить его туда же, куда он уже отправил Петре Андрей, Иоргу и Маджару.

Я ничего не забыл…

27 ноября 1940 года Бухарест узнал о кровавой расправе, которую учинили легионеры над своими противниками, узниками военной тюрьмы «Жилава».

Город был потрясен.

Началась паника.

Все понимали, что дело не ограничится «Жилавой» и что убийства без суда и следствия будут продолжаться.

Кто теперь на очереди?

В час дня стало известно, что труп профессора Николае Иорги найден в канаве неподалеку от Бухареста. Вечером того же рокового дня мы узнали и об убийстве профессора Вирджила Маджару.

И вот — Бухарест, «Кафе де ля рэ». Ноябрь 1940 года. На другой день после расправы над Иоргой и Маджару кафе переполнено. Все обсуждают вчерашние убийства. Прислушавшись к разговорам, ведущимся за столиками, вы услышали бы, что кругом повторяют одно слово: «Убийцы!.. Убийцы!.. Убийцы!..»

В кафе входят одетые в форму «Железной гвардии» поэт Радомир, которого легионерское правительство назначило недавно генеральным директором румынских театров, Хаиг Актериан, директор Национального театра, и писатели — члены «Железной гвардии»: Карианопол и Андрееску, тоже получившие какие-то должности в управлении театров. Железногвардейцы подражают во всем немецким офицерам: заказывают пиво и пирожные. Они выпивают пиво, съедают пирожные, выкуривают по сигарете и уходят. Они ни на кого не смотрят и ни с кем не раскланиваются. Их лица сияют.

Вскоре появляется еще один писатель — Думитреску, который тоже не снисходит до того, чтобы поздороваться. Он не в форме, но в петлице его пиджака — значок «Железной гвардии», зеленый крест. Он обращается к человеку, который сидит рядом со мной:

— Радомир здесь?

— Он был и ушел.

Думитреску ухмыляется и спрашивает:

— Большой день сегодня, не так ли? Исторический день!

Никто ему не отвечает. Он мрачнеет и уходит не попрощавшись.

Мой знакомый спрашивает меня:

— Разве ты с ним не разговариваешь?

— Нет.

— Кажется, вы были дружны?

— Кажется…

— Вы давно знакомы?

— Лет двадцать…

В кафе входит другой легионерский поэт. Он в зеленой рубашке. Усаживается за наш стол.

— Что скажете? Великие события!

Он выглядит таким счастливым, будто выиграл крупный куш по лотерейному билету. Человек он со странностями, но, несомненно, даровит. Он не только поэт, но и хороший математик и даже преподает в университете. Чему он радуется? Тому, что убито два университетских профессора?

Поэт говорит:

— Профессора Иоргу давно следовало убрать…

— Почему? Ведь он крупнейший румынский историк, большой ученый. Другого такого нет в Румынии.

— Какое это имеет значение? Иорга писал статьи против Кодряну. Правильно поступили ребята, что наказали его.

— А Маджару? Что сделал Вирджил Маджару?

— Маджару был франкмасоном. Агентом еврейско-масонского капитала.

Я смотрю на человека, сидящего рядом со мной, и почти не верю своим глазам. Он поэт и математик. А разговаривает как обыкновенный погромщик. Он продолжает:

— Мне очень жаль, что избежали казни франкмасон Россети, критик Виану и Михаил Раля.

— Но ведь все они — замечательные люди, гордость нашей культуры. К тому же вы, кажется, дружили с ними. Мне помнится, Россети был вашим первым издателем, а Виану написал целую книгу о вашей поэзии. По-моему, вы с Виану чуть ли не друзья детства…