Андрей Латыголец - «Годзилла»

Я вспоминал самые грязные вещи, проделываемые мной на гражданке. Член разрывался от приятной боли и это приносила мне сладчайшее удовольствие. Я хотел трахаться, как никогда на свете и это ощущение неудовлетворённой ограниченности, выращивала на моей спине невидимые крылья и я словно парил над штабом, возвышался над городом и улетал прочь в облака.

Караулка тем временем стала напоминать конфедерацию: каждый ограничился кругом своего общения, состоящем из двух-трёх лиц. Потапенко был сам по себе, подолгу просиживая с телефоном на лавочке в сквере, болтая со своей женщиной, Секач дремал в начкарке, лишь к полуночи вылазя в бодряк попить кофе с Ракутой. Коряго общался с Аней и Ветрашем, такими же неприметными тихонями, Ниха с Захаром. Выделилась коалиция Гораев-Лесович-Ратьков, Мука витал в своих мечтах, с Напалмом никто не общался, я же на время скооперировался с Гурским, а одиночка и вечный ворчун Гнилько практически нас не трогал, уходя по долгу на турники, качать свои мышцы. Ранко и новый водитель «уазика» вообще были неприметными персонами и их присутствия даже не замечали. Курюту с караула перевели в роту.

Глубокой ночью, когда Ракуте наскучивало общество туповатого Секача, он брал меня с собой на длительные обходы по коридорам министерства, проверять опечатанность дверей, сигнализацию, отмечаться у дежурного по штабу, а после идти курить в туалет на третий этаж. Ракута запирался в кабинке и разговаривал по телефону со своими подругами. Я размещался на широком подоконнике долбана и смотрел через окно во внутренний дворик, где одинокий фонарь освещал стены спящего министерства, стоящий перед аркой БТР и груду не убранной щебёнки подле. Из открытого окна доносились дрожжевые запахи пивзавода «Аліварыя». Грустить было неуместно.

***

«Слонов» воспитывали в корень плохо, почти ничего им не объясняя и уж тем более не запугивая их. Я, осознав, что лычки мне не повесят, и, стало быть, кричать ни на кого не придётся, вообще находился в полной прострации. «Слоны» чувствовали определённую вольность и в итоге на ночной прогулке Потапу совершенно не понравилось, как при команде «прямо» первый период вяло вдарял по асфальту каблуками своих берц, словно ребята уже послужили, либо боялись испортить подошву.

Влетев в расположения, Потап принялся рвать и метать, таким я его ещё никогда не видывал. Пробил близстоящих «слонов», влетело Дилькевичу, Карпову и крепышу Станову. С ними в общую мясорубку попали Игнат и Чучвага с Раткевичем.

— Почему «слонов» не раступливаете?! — ревел на нас Потап.

Наш период был тут же поставлен на кости в сушилке. «Слонов» отправили в расположение. В сушилке Потап устроил нам тёмную, рьяно пробивая с ноги по нашим уже немного зажиревшим рёбрам.

— Желательно я ещё раз увижу забитость первого периода! — причитал старшина.

Я стоял на костях и в сердцах заливался смехом, на столько бесполезными и пустыми были его агонизирующие наставления и зароки, что нам оставалось лишь с серьёзными лицами, молча кивать ему в ответ.

Потом Потапенко зарвался в располагу и основательно прошёлся по «слонам», наглядно демонстрируя нам, как надо воспитывать молодежь. Я слышал глухие удары, по взлётке летали табуретки, переворачивались матрасы и тумбочки со всей находившейся в них утварью.

Вернувшись в распаложение мы узрели тотальную разруху и заставили «слонов» навести порядок.

«Слоны» не на шутку струхнули и в спешке исполнили все указания.

В последующие дни они стали более кроткими, сговорчивыми и весьма исполнительными.

***

Вскоре в караул после сдачи экзаменов стала поступать свежая партия нового пополнения и тягловой силы, приходя нам на достойную замену. Первыми в караул прибыли Дилькевич, каратист Кубацкий и Севок с медведеватым Бохтышем, потом качёк Станов и Кунчак с Карповым. «Дедов» Ветраша, Аню и Корягу отправили в роту, над нами остались стоять только Секач, Потап и Ракута с вернувшимся на время Кесарчуком. Но Кесарь был уже не тот, песочил иногда «слонов», да и то, исключительно по делу.

Меня, Муку и Лесовича с Ранкой вскоре должны были депортировать в роту для несения других нарядов и ГРУ. Мы особо не наглели и относились к «слонам» снисходительно, заставляя их лишь поддерживать порядок в помещении, не тупиться и зубрить статьи. Однако Гурский с Нехайчиком быстро показали новичкам, кто дома хозяин и всячески угнетали их своим нравоучением, ознакамливали с «красными драконами», «кабиной», разливая перед ними по всей взлётке вёдра с водой. Я отсиживался на кухне и глядел, как бедолаги убирали всё, что только можно, с жалостью сканируя их бледные и уже изнеможённые лица, представляя, как пол года назад и сам корячился над всем этим. Желания прийти им на помощь не возникало, да и не положено уж было.