Ивайло Петров - Избранное

А дядя Мартин, вскинув на плечо неразлучный свой карабин, направлялся в усадьбу местного богача Маврикия Николаева. Он шел быстро, уверенным размашистым шагом человека, который знает, что его ждут с распростертыми объятиями. Два месяца тому назад дядя Мартин направил вышеупомянутому Маврикию Николаеву любезное послание с просьбой оставить «в дупле старого вяза» три тысячи левов. В письме были названы место, день и час, но послание дяди Мартина осталось без ответа. Маврикий Николаев то ли не понял странной просьбы, то ли не испытывал ни малейшего желания делать подарки незнакомым людям. Но дядю Мартина, как и следовало ожидать от человека с его характером, такое пренебрежение нисколько не задело, он проявил завидное терпение. Наш сорвиголова отсиживался у своего дружка в одном селе, и, если не принимать во внимание акций по экспроприации домашней птицы, которые он считал унизительными и к которым прибегал поневоле в целях удовлетворения жизненно важных потребностей, дядя Мартин бездействовал, то есть обдумывал программу и тактику действий. Несмотря на врожденную храбрость, он несколько месяцев колебался, прежде чем предпринять наскок на усадьбу Николаева. Следовало предусмотреть все до мелочей — они могли иметь роковые последствия. Дядя Мартин не помышлял о грабеже ради собственного обогащения — жажда наживы была ему чужда. Он мечтал раздать изъятые у богачей деньги беднякам (вообразив, что это его призвание).

Маврикий Николаев после получения любезного послания дяди Мартина предпринял, конечно, ряд строгих мер по усилению охраны усадьбы и своей казны. Содержание полученного им письма, вероятно, стало известно полиции, и потому дядя Мартин с помощью своих единомышленников постарался распустить слух о том, что в округе действует сплоченная тайная организация; воображение народа наделило ее могущественной силой.

Можно было ожидать, что владелец усадьбы принял решение в случае чего пустить в ход оружие (между прочим, он имел на это право), и дядя Мартин мог вместо денег получить пулю в лоб. Но его буйство и безрассудство не допускали таких серьезных последствий, дяде Мартину и в голову не приходило, что кто-нибудь может с легкой руки его прикончить. В его двадцать пять лет это было простительно.

Надо сказать, что у дяди Мартина в предстоящем поединке с владельцем усадьбы имелся союзник, таким надежным союзником был страх. Впоследствии, когда ему случилось углубиться в дебри философии, он пришел к выводу, что в этом мире многое держится на страхе: устои государства, общества, семьи и даже отдельной личности, что добродетель — отнюдь не плод человеческой порядочности, а порождение страха. Тот, кто творит добро, делает это не для того, чтобы предохранить душу от зла, а чтобы обезопасить себя от карающей десницы закона, избежать осуждения окружающих и в конечном счете — обеспечить себе теплое местечко в раю. А не то милостивый всепрощающий бог пошлет страшную кару, заставит бить в барабан и гонять зайцев на небесных лужайках или же окунет по самую шею в котел с дегтем. Господу хорошо известно, что собой представляют люди — подобия божьи, — он знает, что их не прельщают даже соблазны райской жизни, и, чтобы направить их на путь истинный, он первым делом постарался внушить им чувство страха. Вот почему даже верующие — а может, они-то в первую очередь! — веруют только из боязни. Страх причиняет людям много бед, он делает их несчастными. Трус не бывает счастливым. Счастье — удел дерзновенных, ибо только им суждено добиваться воплощения своих идеалов…

Трудно сказать, откуда брала начало философия дяди Мартина (возможно, он вычитал все это из книг, когда учился в гимназии, или же его просветил какой-нибудь горе-интеллигент под стать ему самому), как бы то ни было, вся его жизнь, все чувства, помыслы и дела служили столь наглядным примером верности этому философскому кредо, что, казалось, оно было заложено в нем от природы.

Не доходя до усадьбы, дядя Мартин повесил свой карабин на ветку дерева и безоружный постучался в ворота. Было около девяти часов вечера, и многие окна большого дома светились. Во дворе залаяла собака, и этот лай говорил о том, что собака огромная и очень злая, затем дядя Мартин услыхал скрип снега под чьими-то тяжелыми шагами, и мужской голос спросил:

— Кто там?