Хербьёрг Вассму - Седьмая встреча

Руфь сказала учителям, что должна навестить тетю и потому не пойдет вместе со всеми в музей. Да, конечно, но ее упрекнули, что она не предупредила об этом заранее.

Оставшись одна, Руфь у первого же встречного спросила, где живут Гранде. Это была пожилая дама, и она подробно объяснила Руфи, как пройти к их дому.

По дороге Руфь твердила про себя название улицы и описание дома. Но, добравшись до нужного дома, она побоялась войти в калитку, чтобы прочитать на дощечке фамилию и убедиться, что не ошиблась.

Дом был большой, белый, с двумя выходами на улицу и множеством окон. Он стоял в саду. Листья на деревьях еще не распустились, но повсюду цвели желтые и голубые крокусы.

Она остановилась на углу недалеко от дома. Ей все время чудилось, что вот входная дверь открывается и Горм выходит из дома. Руфь не знала, долго ли она там простояла. Но никто не вышел. Ей не было видно, есть ли в доме люди — окна были занавешены тонкими белыми гардинами.

Пошел дождь. Руфь застегнулась на все пуговицы. Но вскоре пальто промокло насквозь. С рябин, растущих на дорожке к дому, падали тяжелые капли.

Наверное, нужно войти и спросить, дома ли он? Нет, об этом страшно даже подумать!

Когда Руфь уже собиралась уходить, к воротам дома подъехал автомобиль. Сперва из него показался красный зонтик. Потом две красные туфельки на тонком каблучке. Девушка в красных туфельках оказалась ненамного старше Руфи. Длинные светлые волосы волнами падали на плечи и модный костюм. Она смеялась над чем-то, что ей сказал молодой шофер, потом захлопнула дверцу машины и, прыгая между лужами, направилась к калитке.

Когда она остановилась, Руфь отошла к соседней изгороди из штакетника.

— Ты кого-то ждешь? — Удивленный голос девушки звучал почти приветливо.

— Нет, я просто шла мимо, — быстро ответила Руфь, собираясь уйти.

— Тебе нужен зонтик? Возьми мой, я уже могу обойтись без него.

Руфь глянула на свое пальто и поняла, какой у нее жалкий вид. Такой красавицы ей видеть еще не доводилось. Ей очень хотелось взять зонтик, но она отрицательно помотала головой.

— Ну, как хочешь! — Незнакомая девушка открыла калитку. Уже на крыльце она остановилась и снова протянула Руфи зонтик.

Дождь барабанил по мостовой. Руфь была не в силах двинуться с места.

Девушка открыла дверь и задом наперед вошла в дом. Встряхнув зонтик, она закрыла его. Через мгновение дверь захлопнулась.

Руфь повернулась и пошла. Ботинки промокли насквозь, и ее охватил гнев. Она сама не знала, почему. А потом поняла: ее рассердило, что другая девушка могла, как ни в чем не бывало, войти в дом, в котором живет Горм Гранде.

18 мая, когда Горм после праздничного вечера выпускников вернулся домой, у матери случилось то, что она называла нервным срывом.

Было шесть утра. Он потерял ключи и так долго стучал дверным молотком, что в окне показался сосед. И тут же двери открыл отец, перечерченный беспорядочными сине-белыми полосами. Пытаясь встретиться глазами с шестью или восемью парами отцовских глаз, Горм понял, что он здорово пьян.

Отец втащил его в холл и запер дверь. Сверху спустилась Марианна в красном халате. Горму показалось, что ее волосы остались на ступенях лестницы, и он никак не мог заставить их вернуться к ней на голову. Голоса, в том числе и голос матери, неслись над ним, как из громкоговорителя.

Последнее, что он помнил, было рыдание матери, потом он обнаружил, что Марианна поставила перед его кроватью ведерко. Она наклонилась к нему и что-то сказала, он почувствовал дивный аромат, похожий на запах вереска. Он закрыл глаза и не двигался.

Пробуждение было похоже на смерть. Пожалуй, только этим можно было правдоподобно объяснить, почему к нему в комнату пришел отец. Но Горм не был мертв, уж слишком отчетливо он ощущал тошноту и головную боль.

Он плохо помнил рыдания матери и отца в расплывающемся перед глазами полосатом халате. Горм опасался худшего. Но ничего не случилось, отец только поставил ему на тумбочку стакан с водой и положил рядом таблетки от головной боли. Не открывая глаз, Горм следил за действиями отца. Это было похоже на детективный фильм. Ни голоса, ни обвинений. Ничего. Только стакан с водой и шесть таблеток на тумбочке. После этого отец исчез.

Полежав немного, Горм принял две таблетки и запил их полой. Его мучила тошнота. Он мог только неподвижно лежать на спине. Стоило ему открыть глаза, как комната начинала вращаться, а сам он в свободном парении висел над лампой, которая, к счастью, не была зажжена.