Хербьёрг Вассму - Наследство Карны

Сам он уже не может считаться полноценным шкипером на своей шхуне. Для поездок в Берген надо нанимать лишнего штурмана. А что делать с людьми, которые постоянно жили и работали в Рейнснесе? Их же не отправишь на все четыре стороны. Куда им идти?

Усадьба и скот в надежных руках Фомы. Счетами он пытается заниматься сам, но полуслепому человеку это не под силу. Да и душа у него не лежит к этой работе. Он был моряком, моряком и остался.

— Но ты, Вениамин, ты столько всему учился, может, ты разберешься в этих цифрах? — заключил Андерс и хлопнул рукой по столу.

Вениамин выслушал эту речь, как библейское пророчество, и отрицательно покачал головой.

— Давай наймем счетовода, который наведет порядок в цифрах, — предложил он.

— Еще одного, которому придется платить? Нет! Ведь дело не только в счетах. Нам нужен доход.

Неужели этот ученый доктор не понимает, что все это очень серьезно?

— Ты хоть понимаешь, как у нас обстоят дела?

— Да… Но мы же еще не разорены?

— Однако близки к тому, — сухо сказал Андерс.

Вениамин предложил посвятить во все Фому.

Андерс смотрел в пол. В Рейнснесе нет обыкновения посвящать работников в эти дела.

— Фома не просто работник, просто работником он был до моего рождения, — заметил Вениамин.

Они обменялись взглядами.

Андерс согласился, что он немного старомоден. Ведь Фома так и так управляет усадьбой. И она приносит пусть небольшой, но твердый доход. Если не в деньгах, то в продуктах и многом другом, необходимом для дома.

— Ты когда-нибудь считал, сколько бы нам стоило, если бы мы все покупали за деньги?

Нет, этого Андерс не считал.

— Тогда давай позовем Фому и посмотрим, на чем можно сэкономить и заработать.

Они послали за Фомой.

На это ушло время. Фома должен был закончить работу, умыться и переменить рубашку. Он не показывался в рабочей одежде перед людьми с чисто вымытыми руками. Правда, до бритья дело не доходило.

Если Фома и удивился, что его вдруг посвятили в тяжелое положение Рейнснеса, то не показал этого. Он просто притих на время, а потом сказан:

— Треска более надежна, чем сельдь. Мы можем расчистить скалы к югу от лодочных сараев. Там они покрыты лишь тонким слоем мха да вереском. Если начнем сейчас, западный ветер с дождем вымоют их нам задаром еще до начала сезона. Потом у тебя есть скалы в Страндстедете. Привезем рыбу с Лофотенов на своей шхуне и сами разложим ее на скалах.

— Скалы в Страндстедете я продал Вилфреду Олаисену, — угрюмо сказал Андерс.

Фома оторопел, но не подал виду.

— На мой взгляд, скалы в Рейнснесе лучше, чем в Страндстедете. Они ближе, и на них удобней пластать рыбу. К тому же у нас есть причалы и достаточно места для людей, которых мы наймем…

— Мне со всем этим не справиться, — решил Андерс.

— Может, попытаться Фоме?

Вениамину было не по себе в роли посредника.

Фоме это казалось сном. Он сидит в конторе при лавке и на равных обсуждает судьбу Рейнснеса! Было решено, что он наймет мальчишек, чтобы они за деньги очистили скалы. За счет Андерса. Потом начнет покупать рыбу и нанимать людей. Это уже на свой страх и риск.

Фома посмеивался, возвращаясь домой ужинать. Еще и на другой день в его глазах теплилась улыбка. Ему нужно было все обдумать. Он не помнил, чтобы ему когда-нибудь приходилось столько думать. Деньги! Это тебе не землю пахать или держать быка-производителя!

Если удачная мысль приходила ему в голову, когда он шагал за плугом, он шел в дом, умывался и отправлялся в контору к Андерсу, который с увеличительным стеклом работал там над бумагами.

Однажды в марте Вениамина позвали в дальнюю усадьбу: там заболели сразу четверо детей. Родители долго считали их болезнь обычной лихорадкой с кашлем. Но в последние дни младшему стало так плохо, что они послали за доктором.

У детей была высокая температура, сыпь и белый налет на языке. Младший совсем ослабел, и у него вокруг рта появилась характерная белизна.

— Это скарлатина, — сказал Вениамин и объяснил родителям, что они должны делать. К вечеру младший ребенок умер. Сидя там, Вениамин видел перед собой не чужого ребенка, а Карну. Эта смерть тяжело подействовала на него.

Поздно вечером он долго шагал по мокрому снегу, пока не добрался до Рейнснеса, до тепла и света. Он мечтал вымыться, поесть и лечь спать.

Бергльот принесла ему в залу воды и «Тромсё Стифтстиденде». Из газеты выпало письмо. Крупный, твердый почерк. До Вениамина не сразу дошло, что это письмо от Анны.